Истории печально неизвестного города

Оказывается у меня есть племянник! Племянник! Ему два года от роду и звать его – Митей. Ах, до чего-ж имя прекрасное! И жена у брата тоже прекрасная! И жизнь…

Где я все эти годы был? Жил ли я вообще? Хотя впрочем… не хочу думать о том что потеряно, хочу думать о том, что приобретено. Тысячи лет философы ищут смысл, а он здесь – в деревушке близ Саратова; в этой маленькой, но оттого не менее уютной комнате; в этих лицах вокруг.

Да даже ужин сегодняшний: маленький Митя смешно чавкал, брат мило ругался на него за это. Потом я пообщался с Елизаветой – она рассказала как они познакомились, а я, в свою очередь, рассказал как однажды по-пьяни чуть не сжёг квартиру в Петербурге. Затем, я подарил ей свой сборник стихов. Вечер прошёл красиво и я впервые смог сказать, что счастлив…”

Себя Федотов, конечно, считал счастливым. Как младенец проспал всю ночь и под утро, во весь рот улыбнулся, как не странно, светлому для позднего лета дню. Но Ульяна и как прежде не давала покоя душе грешного поэта…

***

« “И что это за любовь такая? К чему данные страдания если сам он – Харитон, выглядит подобно типичному ничтожеству пубертатного возраста, боящемуся подойти к давней любви?” – так наверняка спросите вы, благородный читатель-моралист. Но испытывали ли вы сами когда-нибудь чувство любви? И я говорю не о навязанными обществом принципами: “бабочки в животе” и другая ху**я в области желудка. Не о лёгкой влюблённости присущей каждому молодому человеку. Это не то. Истинная любовь – не привычка и не попытка показаться кому-то успешным. Знакомы вы с чистой, даже можно сказать духовной, любовью? А Харитон Федотов – тот самый, придурошный на первый взгляд персонаж, знаком.

Не из-за страха Харитон боялся подойти, а из-за разочарования, которое может появится после знакомства. И тогда любви в его жизни не будет, кроме как продажной. А значит и смысл его кончится на этом.

Любовь настоящая – это счастье и боль. Она является причиной войн, причиной всего самого благого на земле, причиной всего смысла.

Федотов знакомился с любым другим человеком без труда, но в случае с Ульяной присутствовало нечто совсем иное. Харитон боялся узнать что-то отвратительное про это милое создание. Он бы в тот же день замёрз пьяным на морозе или чего похуже. Или вы думаете у поэта дохрена поводов для счастья? Стишки, кабак, печаль, могила. Федотов жил, зная что где-то безмятежно живёт его Ульяна, живёт и когда-нибудь он к ней в реальности подойдёт и тогда заживут… Дети, квартира в центре Петербурга, ох**нная старость. Мечтал он много да не жил вовсе. Харитону и впрямь казалось, что всё впереди. Но судьбе часто бывает по**р. Дурак ё**ный.»

***

…В планах у него было пробыть у брата до вечера и затем, на всех парах в Петербург. Труд никто не отменял, братья пошли с утра в поле, так как Виктор работал косарём, а Харитону было просто забавно вспомнить юность. На третьем часу работ начали они, уставшие, вспоминать.

– Эх, помню я как лет семь назад здесь народу было – тьма. Помню всей деревней выходили. А щас то что так мало? Спились чтоль разом все? – с любопытством интересовался Харитон.

– Сплюнь ты! Просто кто в город уехал, кто куда… – отвечал старший брат, – У нас здесь так то и Тихон, и Вано, и Сеня остались косарями. Это вот в соседней деревне беда. Две бабки да дед один остались. Бросили детишки ихние…

– С чего это?

– А с чего ты нас бросил Харитошка?.. Вот тебе и ответ. Ради денег, конечно.

– Ой, ты мне до самой ямы могильной собираешься вспоминать?! То когда стариков больных, дети бросают – одно, а другое когда юный парень от ужаса бежит. – уже не так дружелюбно продолжал Харитон

– И от какого ужаса ты, интересно, бежал? Не оттого ли, что сам на работу нормальную не мог устроиться, а брат твой родной уму разуму тебя обучал?

Сильно задели эти слова младшего Федотова и он, пожалуй, первый раз в жизни сказал брату всё то, что хотел. Раскрасневшись, подумав пять секунд или пять тысяч лет, тот наконец выдал:

– Отец когда умер мне-ж всего девятнадцать было… Я людям в глаза смотрел и единственное, что искал – сострадание. Ни у соседей, ни у его друзей, нигде не нашёл. А самое знаешь, что страшное? Я этого сострадания и у тебя не нашёл. У тебя, Витя, своя семья уже была, а я один. И так всю жизнь я один. Как ты часто, наверное, любишь говорить Елизавете, что меня “поднял”, “человеком сделал”. Только вот тебе ровно также было бы плевать, коли я бы тогда умер. И вот я от этого ужаса сбежал.

Виктор сделал серьёзный, грубый вид и с размаха ударил брата кулаком в нос. У того, не прошла и одна секунда как потекла кровь

– Я тебя нормальным мужиком хотел вырастить. Ругал каждый раз как свои стишки начнёшь писать, думал: “остепенится дурак”. Нет, кто угодно бы остепенился, но не ты.

– А ты не бойся, – сказал поднявшись с земли Харитон, – Я тебя больше не потревожу. Уезжаю я…

– Куда ты, дурень, собрался? – спрашивал Виктор.

– На похороны свои…

Глава 4

“Часики”

“Прощальные записи №4. До свиданья”