Истории психотерапии

Многие клиенты улавливали ее страх перед неизвестным, резонировали и исчезали, или нарочно испытывали на прочность: манипулировали, угрожали, симулировали и приукрашивали симптомы. Кто-то честно признавался, что хочет взять паузу и скрыться незаметно, а кто-то дерзко заявлял, что не понимает, чем они занимаются, и почему странные разговоры так дорого стоят.

Набираясь опыта, Жанна однажды спровоцировала агрессию, допустив нелепую оплошность, проинтерпретировав состояние депрессивной пациентки, без предварительной подготовки заявив о скрытом смысле ее страданий. Вместо спасительного инсайта в ответ посыпалась нецензурная брань и критика. После бури Жанна долго приходила в себя, отказавшись от самостоятельной практики. Приезжала в клинику, боясь, что из-за угла выскочит недовольная скандалистка и продолжит ее третировать. На восстановление ушло около года. Сейчас тот инцидент вспоминался с улыбкой. Жана обсудила случившийся казус в интервизионной группе, услышав похожую историю от коллеги. Их чувства оказались идентичными – недоумение, растерянность и обрушение самооценки.

«…Наивно ожидать, что к вам будут приходить только мягкие и пушистые личности, – с укором предупреждал супервизор. – К представителям помогающих профессий притягиваются нестабильные, возбудимые и асоциальные типажи. Есть вероятность, что они окажутся на вашей кушетке по недоразумению или направлению недоброжелателей. Отнеситесь с пониманием и не проецируйте на себя их свойства. Вы никогда не поможете всем желающим!»

Прислушавшись к наставлениям, Жанна училась абстрагироваться от негатива. Подобные конфликты больше не повторялись и не оставили зудящих следов в психике. Психологи обязаны знать и минимизировать свои «локус минорис», хотя некоторым, несмотря на длительные усилия, не удается справиться со слепыми пятнами, влияющими на восприятие окружающих.

В появлении эротизированного переноса существуют противоречивые тонкости. Во-первых, пациент идеализирует терапевта и готов с неимоверным усердием добиваться выздоровления, избавляясь от симптомов и добиваясь поставленных целей. Во-вторых, перенос повышает самооценку неуверенных психологов, благодаря чему они могут угодить в расставленную ловушку. Перенос нужно прояснять, но в том и заключается искусство психотерапии, что прояснение нужно провести ювелирно и предельно корректно. Позитивному и негативному переносу подвержены как мужчины, так и женщины, но последним сложнее справиться с эмоциональным напором. Некоторые проявляют слабину и поддаются соблазну, чтобы решить свои проблемы за чужой счет. За неэтичное поведение лишают статуса и изгоняют из профессии, но мало кто будет транслировать сомнительные повадки. За идеализацией терапевта следует обесценивание и радикальное утверждение «все они одинаковы», «мне никто не поможет», что усиливает общее разочарование и повышает долю цинизма.

Верный способ предотвратить последствия переноса – подробное и честное обсуждение проекций. Бесспорно, есть люди, чье внимание льстит, а терапевт питает особую симпатию, затягивает сеанс, либо расстраивается при его окончании. В обратной ситуации минуты текут настолько медленно, что хочется выть от отчаяния, чтобы поскорее перестать выслушивать нудные речи. Жанна противилась обоим вариантам и четко замечала предвестники переноса, поэтому выбирала работать с женщинами, но когда появлялся мужчина, отказаться не получалось, поэтому она вела себя подчеркнуто отстраненно.

Последний способ избежать переноса – прекратить терапию, объяснив вред высокого градуса отношений, мешающий продуктивности, когда вспыхнули сильные, но искусственные чувства. Это больно, но от правды не спрятаться. Объяснение воспринимается в штыки и вызывает опровержение – самый чувствительный момент, нуждающийся в смягчении. Жанна не доводила пациентов до фатальных признаний, а более продвинутые коллеги преодолевали проективные баталии с большими или малыми потерями. Минимум – эмоциональное выгорание, а максимум – палата в реабилитационном центре.

Не справившись с переносом, особо тревожные психотерапевты даже меняли номер и удаляли аккаунты в социальных сетях. Но как быть, если психотерапия – единственная возможность заработка при отсутствии возможности спрятаться за стенами бюджетных организаций?

В отношении к Александру с высокой долей вероятности Жанна раздула из мухи слона, хотя однозначно указала, что не нуждается в друге, счастлива с мужем и не поддастся соблазнам. Параллельно разум посещали сомнения: все ли в порядке в семье? За что это испытание? Александр вовсе не в ее вкусе.

Святые небеса! О чем она рассуждает?! Фантазии, только фантазии.