Истории Ворона

Она спустилась в овраг, заросший папоротником и пушистым хвощом. Овраг ветвился, выпуская узкие темные щупальца, пропахшие влагой и трупным гнильем. Катерина дважды обильно сыпала за собой смесью махорки и жгучего перца. Выбравшись из оврага, вытряхнула остатки едкого порошка и заложила широкую заячью петлю, надеясь пустить тварь по бесконечному кругу. Сердце птицей билось в груди. Нет ничего волнительней игры в кошки-мышки, если на кону твоя жизнь. Может быть, за этим чувством Катерина и ходила в Лес все эти годы.

Чемодан стоял под елкой. Обыкновенный, потертый, исцарапанный чемодан, из тех, что пылятся на чердаках, коричневое чудище из фанеры и дерматина с металлическими плашками на углах. В таких хранят старинные елочные игрушки, черно-белые фотографии, никому не нужные книжки и прочую дребедень. Внутри непременно оклеено обоями или наклейками от спичечных коробков. И пахнут особенно – пылью, пожелтевшими газетами, Новым годом, чем-то близким и невыносимо родным. Появление чемодана Катерину не удивило. За жизнь всякого насмотрелась, Лес забирает и отдает по собственной прихоти. Придет время, кто-то и Катеринино нехитрое барахлишко найдет: обручальное колечко, серебряный крестик и нож. Разбогатеть не получится.

Катерина секунду поколебалась. Времени в обрез, но ведь интересно, черт побери. Хозяина вроде не видно… Любопытство пересилило, Катерина сняла с пояса кошку и с третьей попытки зацепила находку железным крюком. Предосторожность не лишняя: если лапать без разбора странные вещи в Лесу, можно остаться без рук. Или отрастить пару клешней, тут уж как повезет. Чемодан покачнулся и нехотя, словно через силу, упал. Катерина сосчитала про себя до десяти и медленно подтащила антиквариат к себе. Взвесила на руке – ого, килограммов десять – и сладко зажмурилась, представив чьи-то фамильные драгоценности. Ну или пару гантелей, которые придется пилить. Ключа, естественно, не было. Она подергала намертво заржавленные замки. Ясно, без вариантов. Ну ничего, попозже с тобой разберусь. Катерина оттащила добычу в кусты и закидала листвой. Место приметное, от Гнилого дола метров сто пятьдесят.

Спустя полчаса хорошего хода потянуло свежестью с привкусом тины и болотной травы, впереди засинела водная гладь. Святое озеро. В годы царствования Петра Первого пришел в Лес священник, притащил волоком медный колокол, спасая от переплавки. И то ли Бог помог, то ли дьявол, но нечисть не тронула попа, допер он ношу до лесного озера и на серединочке утопил. С тех пор в полнолуние при большой удаче можно услышать из-под воды призрачный колокольный звон. Красивая сказка, но не стало с тех пор места безопасней в Лесу. Чурались озера и твари лесные, и ожившие мертвецы. Поговаривали и иное: дескать, дело не в святости вовсе, а боится нечисть того, кто таится на дне. Спит сотни лет, выпускает из-под воды пузыри, пробивает зимою дыры во льду, а как проснется, так и миру конец.

Сердце екнуло, Катерина заторопилась, увидев разноцветные палатки у среза воды. Неужели успела? Радость сменилась тревогой. Туристический лагерь после рассвета должен кипеть. Сборы, суматоха, опухшие страдальцы в очереди на опохмел. А здесь тишина. Катерина сунулась в первую попавшуюся палатку. Внутри – смятые спальники, синяя куртка, расческа, открытая косметичка. И в следующих пусто, ни единой души. Разбросанная одежда, консервные банки, пачки лапши, разворошенные рюкзаки. Люди уходили в дикой спешке, бросая самые необходимые вещи. Мертвых тел и кровавых пятен не наблюдалось, а потому оставались призрачные шансы на счастливый финал. Катерина подошла к старой расщепленной иве, макающей в озеро плетки гибких ветвей. В буграх узловатых корней чернело свежее пепелище. М-да, полудурки сами подписали себе приговор. Каждому, идущему в Лес, растолковывают – боже упаси, никакого огня. Лес может вытерпеть многое, но не огонь. На щелчок зажигалки или сигарету не среагирует, но при виде большого пламени в настоящую ярость впадет. Идиоты, долбаные идиоты. Раньше люди были другие, умели слушать и понимать, но теперь все самые умные, как на подбор. Что хотят, то и творят. А Семка Куликов всегда был мягкотел, вот и не смог запретить. Хотя, может, недоглядел. Городским захотелось походной романтики. Что бы после этого ни случилось, оно заставило пироманов кинуть пожитки и убежать. Теперь ищи…

В озеро упала капля, пустив легкую рябь по воде. Угу, только дождя не хватало. Дождь в Лесу может идти по нескольку суток, превращая чащу в размокшую, зловонную хлябь. А где дождь, там и туман, а в густом тумане прячется самое страшное. Лесной туман несет только смерть.