История Абулфейз-хана

На другой день, когда занялась утренняя заря и свет звезд сменился светом дня, когда темнота исчезла из-под голубого купола неба, /117 а/ народ толпами устремился с четырех сторон на Регистан посмотреть [на следы происшедшего за ночь]. [Видя] везде валявшиеся на земле трупы врагов, население воссылало молитвы за государя, желая ему счастливых дней. В этот же день удостоились высочайшей аудиенции Ходжа Кули-бий диванбеги, Хаким-бий парваначи, Кутлук парваначи, Ходжим Яр дадха, Мухаммед Яр парваначи кераит, Ходжим Яр дадха дурман и все эмиры. [Все они] засвидетельствовали [его величеству хану] свои чувства преданности. Его величество изволил милостиво сказать: «Мятеж сего народа вышел из границ».

Все [присутствовавшие] вознесли молитву за его величество хана. Ходжа Кули-бий диванбеги потребовал себе звания и должность аталыка. А этот Ходжа Кули был человеком, который по богатству в узбекском государстве уподобился [библейскому] Каруну; он имел тот недостаток, что язык и сердце у него расходились между собой, и был он большой плут, вследствие чего народ не питал к нему [никакого] доверия. Когда /117 б/ он получил должность аталыка, то Баки мирахуру, одному из верных рабов его величества, в свое время заключившему с ним условие, перепоручили должность кушбеги. Этот Баки кушбеги был поклонником наслаждений и в общении с народом не находил [никакого] удовольствия. [Поэтому] он поручил [фактическое исполнение своей] славной должности Авез Баки хаджи раису[148]

, чтобы он [за него] общался с узбеками. «То, что будет, он мне скажет, а я доведу это до благословенного слуха его величества», — [говорил этот кушбеги]. Говорят, что из племени катаган никто не достиг должности аталыка, кроме Ходжа Кули-бия, но аталычество его было не больше восьми дней. Ни'матулла диванбеги найман и Абдулла хаджи кушбеги[149], долгое время бывшие вдали от совершенной красоты его величества хана, проводили теперь свою жизнь в Карши. Услыхав [о вышеизложенном] событии (в столице], они поспешили туда облобызать [высочайшие] стопы ног. Так как Ходжа Кули-бий питал чрезвычайную неприязнь к Ни'матулле, то с ним и все население города, выйдя на войну против [подъезжавших диванбеги и кушбеги], остановилось в Фатхабаде

[150] при пересечении дорог. Его величество, стремени которого сопутствует Луна, по своему благосклонному отношению /118 а

/ к Ни'матулле и Абдулле кушбеги, тайно отправил им милостивое письмо, [в котором извещал, что] в данный момент они должны сделать, авось теперь настанет время им свидеться, пусть лишь несколько дней обождут. В соответствии с этим милостивым ханским письмом они немедля вернулись в Несеф (Карши). Однако группа объединившихся вместе лиц, вроде Багрин бакаула, Абулкасима курчи и других, которым нужно было свалить Ходжа Кули-бия, ибо ввиду его двуличия и его сговора с [мятежным] Ибрагимом они ему не доверяли, на тайной аудиенции сообщила [о всем этом] его величеству и было решено этого лицемера уничтожить. Для осуществления этого был избран такой план: [Ходжа Кули-бия] следует пригласить якобы на совещание в Зеркальный зал, где его будет ожидать группа вооруженных людей, которая его прикончит. И еще подвергли обсуждению поведение Ходжим Яр дадхи сарая, тоже бывшего другом Ибрагима; несколько раз посылая к нему человека, узнали, что он не прекратил дружбы с врагами; /118 б/ его также решили убить. Об этом совещании узнал Хаким-[бий] парваначи, мангыт и, объединившись с главарями махрамов, вроде Ходжа Инсафа, Ходжа Ульфета, Баки-бия кушбеги, и мехтером Ходжа Кули-бием, рассказал им [об этом тайном совете у хана]. Большинство выразило сожаление по поводу судьбы, [ожидающей] Ходжа Кули-бия, ибо поистине он был хорошим человеком, любившим порядок, служившим украшением [всего] города и блестяще содержавшим охотничьих птиц; его дары и милости были всеобщими.