История Абулфейз-хана

Последовал приказ, чтобы звездочеты и внимательно следящие за небесными светилами по движению планет определяли наиболее счастливый час для царственного отправления в поход. Они, произведя наблюдения и выявив благоприятное влияние звезд, нашли все далеким от того, что внушало бы опасения, и довели об этом до высочайшего слуха. Так что в тот [указанный] астрологами счастливый час и в благоприятное время /70 б/ выступили передовые части правительственных войск, благополучно совершая переходы. Мулла Абдуллатиф и Мир Муса астролог понедельник 11-го ша'бана определили [счастливым] днем, когда его величество до намаз-и дигара, подобно Солнцу, поднимающемуся над горизонтом из [своей] резиденции, сев в седло, выедет [в поход] как блестящий месяц, через ворота Углан[223]

. Но ученый, господин небесной сферы, подобный Птоломею, Мовлана Сайфуддин, и пишущий эти строки увидели, что час, назначенный [вышеназванными] астрологами [для ханского выступления в поход], таил в себе опасности. Не напрасно символ ученых мира, достопочтенный философ, ахунд Мулла Хусейн Ваиз [ал-Кашефи][224] в своем труде «Лаваих-и Камар» («Скрижали луны») [правильно] заметил: «В выборе [дня] для путешествия астрологу надлежит быть проницательным человеком, а иначе случится вред для государства и верховной власти». В этой книге приведено сорок три условия, определяющие выезды царей, /71 а

/ из них благоприятных двадцать одно. По этим указаниям, [основанным] на правилах [пользования] астролябией и на восходе счастливых планет, выступление [хана] было под семнадцатым градусом созвездия Девы, а Луна, являющаяся Галеном неба и управляющим активными небесами, [была] в тридцатом градусе созвездия Весов, с которым лунный свет соединился путем схватывания со всех сторон. Поскольку упомянутый Мулла [Хусейн Ваиз ал-Кашефи] в [своей] книге написал, что такое положение звезд неблагоприятно, а другое то, что никогда четвертое созвездие (букв. дом) в конечном результате не существует для путешествий, зодиакальное же созвездие Стрельца отсутствовало с чрезвычайно счастливым его обладателем, планетою Юпитер, то не было никакого отношения к тому, чтобы его величество скоро возвратился из этого ужасного похода. А с другой стороны, [в этом положении созвездий] находилось [нечто] из того, что внушало опасения. Так как я, ничтожный, не был близок к небоподобному [ханскому] дворцу и [его] верным махрамам, то по этой причине я не мог достичь до [августейшего] порога величия и доложить то, что соответствовало случившемуся. Короче говоря, когда его величество, божественная тень, благополучно и счастливо /71 б/ вложив ноги в стремена коня почета, направился против крепости отщепенцев государства, все население шло подле августейшего стремени и, повернув свое лицо к михрабу молитв, [благоговейно] раскрыв ладони, просило у чертога [единого], ни в чем не нуждающегося здоровья [и благополучия] для его величества, господина [великих] степеней, [Абулфейз-хана]. В этом смысле стрела [народных] молитв присоединилась к цели выслушивания просьб [высшею истиною].

Двустишие:

О Шах, да будет благословенно твое выступление,И светлый дух — [твой] путеводитель!

Паломник же к обоим священным городам Аравии, упомянутый [Абдулла] кушбеги, положив на плечо упования на божественную помощь Плащ смирения, пролил дождь слез из облака очей, чтобы от того [их] истечения луг на щеках царской жизни стал зеленым и цветущим, подобно райскому саду! Под этим же действием хана, подобного великолепием Джемшиду, мехтер Ибадулла, щедростью которого пристыжен и смущен сам Хатем [и Тай][225], до [обратного] прибытия его величества в столицу, увидев совершенную звезду, (т. е. государя), подобно некоему месяцу, который вращался вокруг крепости небес, укрепленный сокровищницами сияний, до конца выполнил свое доброжелательство [по отношению к государю]. /72 а/ На урочище Мирза-Халь, которое представляло собою луг, хан изволил остановиться с большой помпой. Для оберегания [в его отсутствие] города [Бухары] был назначен Низамуддин Авез-бий парваначи, для охраны же высокого арка и всего населения города — Ходжа жилищ счастья[226] и министр — руководитель, талантливый человек, полирователь зеркал [душевной чистоты], украситель справедливым образом действий, со светлою душою достигающий своих желаний, опытный, осведомленный [о делах] государства, управитель блага царства, чистый сердцем, заботящийся о народе, требовательный до мелочей, справедливый приближенный его величества, чистосердечный Ходжа Инсаф.