История Александра Македонского

(17) Царь, мучимый горем и стыдом, поскольку именно он был причиной стольких страданий, отправил людей к сатрапу парфиенов Фратаферну[424], чтобы тот доставил ему на верблюдах сухого провианта; и других начальников ближайших провинций он оповестил о своем бедствии. (18) И те не замедлили прийти на помощь. Таким образом, спасенное от голода войско было наконец приведено в пределы Кедросии. (19) Область, где царь остановился, чтобы восстановить силы измученных воинов, была исключительно обильна всякими запасами. Здесь он получил письмо Леонната с известием, что тот удачно сражался с 8 тысячами пехоты и 500 всадниками оритов. От Кратера тоже пришло известие, что знатные персы Озин и Зариасп

[425], замышлявшие отпасть, им захвачены и находятся в оковах. (20) Поставив во главе области Сибиртия[426]

(правитель ее Менон внезапно умер от болезни), сам царь двинулся в Карманию[427]. (21) Сатрапом у этого племени был Аспаст. Было подозрение, что он затевал какой-то переворот, пока царь пребывал в Индии. Скрыв свой гнев, царь любезно обошелся с ним, когда тот вышел ему навстречу, и сохранил за ним его прежнее почетное положение, ожидая проверки доноса.

(22) Когда затем начальники всех подвластных областей прислали, как им было приказано, огромное количество лошадей, упряжных и вьючных животных, царь распределил их между всеми, кому их не хватало. (23) Также и оружие было восстановлено в прежнем состоянии, так как они находились недалеко от Персиды, не только мирной, но и богатой. (24) Итак, как выше было сказано, соперничая с Отцом Либером не только в победах над этими народами, но и в славе, царь решил, занесшись в гордости выше человеческого предела, провести впервые им установленное триумфальное шествие или некое подобие вакханалии[428]. (25) Дороги в селениях, через которые проходил его путь, он приказал устлать венками из цветов; у дверей домов поставить кратеры[429]

и другие объемистые сосуды, наполненные вином; на повозках сделать настил, чтобы они могли вместить больше воинов, и украсить их наподобие палаток, покрыв одни из них белыми одеждами, другие — драгоценными цветными. (26) Первыми шли друзья и царская когорта, украшенная венками из пестрых цветов; с разных сторон слышались пение флейтистов и звуки лир, пирующие воины ехали на повозках, разукрашенных по мере возможности, обвешанных особенно блестящим оружием. Сам царь и его спутники ехали на повозке, обильно уставленной золотыми кратерами и золотыми же большими кубками. (27) 7 дней подряд двигалось войско, предаваясь таким образом вакханалиям, — готовая добыча, если бы только у побежденных нашлось мужество выступить против пиршествующих. Клянусь богами, достаточно было бы тысячи трезвых мужей, чтобы захватить празднующих триумф воинов, 7 дней упивавшихся и отягощенных обжорством. (28) Но судьба, определяющая форму и цену всех вещей, и на этот раз обратила позор в славу. И современники и потомство удивлялись тому, что хмельные солдаты прошли так по землям, еще недостаточно, покоренным, а варвары принимали явное безрассудство за самоуверенность. (29) За этим шествием следовал палач, так как был отдан приказ — казнить упомянутого выше сатрапа Аспаста. (30) Ведь жестокость не препятствует разнузданности, а разнузданность — жестокости.

Книга Х

Глава 1

(1) Почти в те же дни приходят Клеандр, Ситалк и Геракон с Агафоном, которые по приказанию царя убили Пармениона; с ними 5 тысяч пехотинцев и тысяча всадников. (2) Но за ними следовали и обвинители их из провинции, во главе которой они стояли; всех совершенных ими преступлений они не могли искупить услугой в убийстве, столь угодном царю. (3) В самом деле, разграбив все частное имущество, они не воздержались и от грабежа храмов, и девушки и знатные женщины терпели от них насилие и оплакивали оскверненную свою честь. (4) Их алчность и разврат сделали имя македонцев ненавистным для варваров. (5) Но среди всех выдавался своим буйством Клеандр: лишив невинности знатную девушку, он отдал ее в наложницы своему рабу. (6) Много друзей Александра придавали значение не столько величине преступлений, в которых открыто обвиняли, сколько памяти об убитом ими Парменионе: умолчание об этом могло послужить в глазах царя на пользу обвиняемым; кроме того, они радовались, что гнев царя обратился на пособников и что не бывает продолжительной власть, добытая преступлением. (7) Царь, рассмотрев обвинения, объявил, что обвинителями забыто одно, и притом самое большое, преступление — неверие а его благополучие: они никогда не осмелились бы совершить того, что сделали, если бы желали его успешного возвращения из Индии или верили, что он вернется. (8) Итак, их самих он заковал, а 600 солдат, помогавших в их преступлениях, велел казнить. (9) В тот же день были подвергнуты казни также приведенные Кратером зачинщики отпадения персов.