История Англии

5. Шотландия казалась более опасной. Казнь Карла Стюарта, шотландского короля, примирила в ненависти к цареубийцам пресвитерианскую Kirk

и шотландскую знать. Принц Уэльский был в свои девятнадцать лет провозглашен королем под именем Карла II и подписал Ковенант. Стало возможным вторжение в Англию армии роялистов. Кромвель предложил превентивную войну. Порядочный Фэрфакс отказался в это вмешиваться. «Это стало бы нарушением образованного некогда торжественного союза». Кромвель ответил: «Вашему превосходительству вскоре придется выбирать между войной в другой стране и войной в нашей». Поскольку Фэрфакс самоустранился, главнокомандующим стал Кромвель. Опыт десяти лет войны превратил этого мелкого сквайра в выдающегося военачальника. Он был мало знаком с теориями военного искусства, но обладал способностями превосходного организатора и отличного руководителя, а в бою проявлял себя тактиком, который умел сохранять ум свободным и в благоприятный момент мог рискнуть всем. Кромвель повел против шотландцев дерзкую игру. Позволил им проникнуть на английскую территорию, затем вклинился между ними и Шотландией и разгромил их при Вустере в 1651 г. Молодой Карл II храбро сражался, но вынужден был бежать. И одним из признаков верности ему английского населения стало количество сторонников, которых этот юноша-беглец нашел по всей стране, готовых защищать его, прятать и, наконец, переправить целым и невредимым на континент. Как и Ирландия, Шотландия казалась усмиренной, но во время Реставрации предстояло возродиться ее прежнему парламенту. Великобританский союз теперь стал полным, и эта победа на несколько недель сделала Кромвеля популярным. Парламент предоставил ему королевскую дотацию и дворец Хэмптон-Корт. Когда Лондон, двумя неделями раньше освистывавший Кромвеля, встретил его мушкетными залпами и криками радости и лейтенанты показали ему эту несметную толпу, он сказал, что она собралась бы в еще большем количестве, чтобы поглазеть, как его повесят.

6. Мрачный ответ, поскольку, несмотря на свои победы, Кромвель оставался мрачен. Он видит, знает, что эту страну, вопреки его желанию, чтобы ею правили святые, грабят спекулянты, разоряет пятидесятитысячная армия, ставшая бесполезной после поражения внешнего врага, что ее тюрьмы переполнены должниками, а дороги — нищими. Он понимает, что настало время перейти от военного закона к закону гражданскому, от силы к правосудию. Но как? Несмотря на размышления и молитвы, он не видит средства исцелить Англию. Что делать? Провести выборы? Но если он позволит голосовать всем

гражданам, еще неизвестно, не призовут ли они обратно Стюартов. Правда, Эдмунду Кэлэми, сказавшему, что из десяти англичан девять относятся к нему враждебно, он ответил: «А если я обезоружу девятерых и дам шпагу десятому?» Однако еще надо было подружиться с этим десятым. Но Кромвель устал от нетерпимости своих друзей и начинал смутно мечтать о единой имперской и протестантской Англии. Каково другое решение? Распустить армию? Она взбунтуется. Восстановить монархию? Ему случается думать об этом. «А не стать ли самому королем?» Во всяком случае, сейчас важно избавиться от «охвостья», армии оно надоело. И вот 20 апреля 1653 г. лорд-генерал Кромвель входит в парламент и садится на одну из скамей. Слушает, проявляет нетерпение, потом встает: «Довольно! Довольно! Хватит с нас всего этого. Я положу конец вашему кудахтанью… Вы называете себя парламентом, но вы не парламент… Некоторые из вас пьяницы, другие — зеркала для шлюх… Ради бога, как вы можете быть парламентом? Говорю вам, расходитесь, убирайтесь отсюда… — И, подняв булаву, священную эмблему власти парламента, сказал: — А с этой безделушкой что нам делать? Уберите ее отсюда…» Выгнав всех, он велел запереть двери. Один из солдат унес ключи и булаву. «Долгий парламент скончался, — пишет свидетель, — тихо, как сновидение».

7. Булава вслед за короной, парламент вслед за королем — в стране уже не осталось ни следа свободы с долгим прошлым. Но в который раз вставал вопрос: какую форму правления избрать? Республику, говорили одни; монархию, возражали другие. Первым решением Кромвеля стали святые. Не осмелившись прибегнуть к выборам, он попросил у индепендентских церквей набрать ему мудрых людей и таким образом составил парламент из полутора сотен членов, который прозвали Бербонским, по имени состоявшего в нем торговца кожами с Флит-стрит Прайсгода Бербонса. Сэр Генри Вейн отказался участвовать в этом фарсе, сказав, что предпочел бы общаться со святыми, дождавшись рая. Да и сам Кромвель вскоре наверняка испытал отвращение к этим людям, которых извлек из небытия, и, без сомнения, разогнал бы, если бы они не самораспустились.