История Англии

10. В октябре Питт подал в отставку. Король заменил его лордом Бьютом, одним из своих фаворитов и, как говорили, бывшим любовником принцессы Уэльской. Парижский мир, подписанный в 1763 г., отдавал Англии Канаду, Сен-Винсент, Доминику, Тобаго и Сенегал; Франция обязалась вывести войска из Ганновера, Пруссии и — тяжелое условие — срыть укрепления в Дюнкерке. Англия возвращала ей Бель-Иль, Гваделупу, Мартинику, Мари-Галант, Сен-Люси, французские фактории в Индии, Сен-Пьер и Микелон, а также возвращала ей право на рыбную ловлю у Ньюфаундленда. Испании, уступавшей англичанам Флориду, Франция отдавала в качестве компенсации Луизиану. Король Пруссии, перестав быть полезным, увидел, что его бросили. Для Франции это был суровый мир, однако все же лучше того, что желал для нее Питт, хотевший прибрать к рукам все французские и испанские колонии. Он сам явился в парламент протестовать против условий договора, подписанного его преемником. Поддерживаемый слугами, опираясь на костыли руками в теплых перчатках, еле стоя на обернутых фланелью ногах, он проговорил битых три часа, несмотря на сильнейшие страдания, требуя для своей страны монополии на мировую торговлю, проповедуя ненависть к дому Бурбонов и предрекая скорое возвышение Бранденбургского дома[39]

. Это была трагическая и грандиозная сцена, но его речь была напрасна, поскольку договор ратифицировали. «Теперь, — сказала принцесса Уэльская, — король Англии — мой сын».

Бенджамин Уэст. Смерть генерала Вулфа в битве при Квебеке 13 сентября 1759 г. 1770

11. Случай Питта — один из тех, когда кажется, что твердость одного-единственного человека повернула ход истории. Что было бы без него? Один английский историк воображает Дюплекса, укрепившего в Индии Французскую империю, Монкальма, расширившего контроль Франции до долины Миссисипи, и Францию, ставшую матерью-родиной Соединенных Штатов. В 1755 г. эти события казались еще возможными, но после 1761 г. стали уже совершенно немыслимыми, поскольку к ним прикоснулся Питт. Однако труды великого человека долговечны лишь в той мере, в какой они учитывали перспективу. Хотя Питт был прав, полагая, что в XVIII в. у Англии было больше шансов, чем у любой другой страны, достичь морского владычества: 1) потому что, являясь островной державой, избавленной благодаря водным преградам от содержания большой армии, она могла тратить на свой военно-морской флот больше, чем континентальные державы; 2) потому что форма правления, которую она создала у себя, позволяла ей взимать с богатых и влиятельных классов более тяжелые налоги. В то время как английский парламент безропотно голосовал за средства, которых требовал Питт, французский (не избиравшийся) парламент отказывался снимать освобождение от налогов с привилегированных классов; 3) наконец, лондонские купцы, прекрасно знавшие, что сулят им американские колонии и Индия, а потому страстно восхищаясь Вулфом и Клайвом, поддерживали свои голоса собственными деньгами, тогда как в глазах континентальной знати коммерческие выгоды мало что значили. Это главные причины, которые рано или поздно все равно принесли бы свои плоды и обеспечили победы Питта. Европа уже познала период испанского засилья, потом французского. Вместе с Семилетней войной начался период английского преобладания. Но, опьяненные своими победами, англичане стали более надменными, чем когда-либо. Они не боялись отталкивать от себя одновременно Францию, Испанию и Австрию. Тем не менее Франция, хоть и ограбленная, остается великой державой. И быть может, однажды она захочет взять реванш над теми, кого Шуазель называл «тиранами морей».

VI. Личное правление георга III. Потеря американских колоний