История Библии. Где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре

В главе 9 мы видели: с таким образом мышления вполне согласуется тот факт, что христианский Ветхий Завет — который всегда записывали в форме кодекса — выстроен так, что пророческие книги, такие как Книга пророка Исаии, идут в конце, а сразу вслед за ними начинаются Евангелия, в которых пророчества находят свое исполнение.

Именно так христиане читали Библию по крайней мере со II столетия нашей эры — с эпохи Иустина Мученика и Иринея Лионского. Система толкования, принятая в Королевском колледже — современная наследница древней традиции, согласно которой из Ветхого Завета подбирались отрывки, которые, как считалось, указывали на Иисуса Христа: формально их называли testimonia

, «свидетельства» (см. главы 10 и 11). У многих ранних христиан не было доступа ко всему Ветхому Завету, и знали они его в основном по таким testimonia-книгам, видимо, выучивая их наизусть. Вполне вероятно, что в них были даже такие тексты^{311}

, которые и не имели никакого отношения к Ветхому Завету — скажем, как тот, что цитировался во второй главе Евангелия от Матфея: «Он Назореем наречется» (Мф 2:23).

Понимание Ветхого Завета как истории о бедствии и взывании к спасению, восходит к апостолу Павлу. Священное Писание (здесь, конечно же, имеется в виду Ветхий Завет) он воспринимал телеологически — от Адама ко Христу и далее, ко Второму Пришествию. Эта модель уже подразумевается в Первом послании в Фессалоникийцам и Первом послании к Коринфянам, написанных в первые десятилетия после Распятия, и откровенно выражена в Послании к Римлянам:

Посему, как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, потому что

в нем все согрешили… Ибо если преступлением одного подверглись смерти многие, то тем более благодать Божия и дар по благодати одного Человека, Иисуса Христа, преизбыточествуют для многих… Ибо, как непослушанием одного человека сделались многие грешными, так и послушанием одного сделаются праведными многие.

Рим 5:12, 15, 19

Христос отменяет грех Адама, и это прекрасная весть не только для иудеев, но и для всего рода человеческого — потомков Адама. Ветхий Завет читается как рассказ о грехе, в который Адам поверг человеческий род, и о том, как пророчество о спасении из этого бедствия исполнится через Иисуса Христа. Так Ветхий Завет неразрывно переходит к новому закону, о котором повествует уже Новый Завет.

Христианские богословы первых веков нашей эры приняли эту схему как данность и детально ее разработали. Им недостаточно было параллели между непокорным Адамом и его противоположностью — покорным Христом, и они создали более сложную типологию, а именно — ряд соответствий между Книгой Бытия (и остальным Ветхим Заветом) и Евангелиями. Например, Иоанн Златоуст, епископ Константинопольский (349–407) в IV столетии пишет в одной из своих гомилий:

Видишь дивную победу? Видишь ли действия Креста? Сказать ли тебе и нечто другое, более удивительное? Узнай способ победы, и тогда ты изумишься еще более. Чем победил диавол, тем же преодолел его Христос; взяв его же орудия, Он ими и победил его. А как — послушай. Дева, древо и смерть были знаками нашего поражения: девою была Ева, так как тогда она еще не познала мужа; древом было дерево рая; смертью было наказание Адама. Но вот, опять дева, древо и смерть — эти знаки поражения сделались знаками победы. Вместо Евы — Мария; вместо дерева познания добра и зла — древо креста; вместо смерти Адамовой — смерть Христова^{312}.