История Древнего мира. От истоков Цивилизации до падения Рима

Наконец он превзошел сам себя. Вэнь, правитель Чжоу, «князь Запада», находился в столице по делу, и царь приставил своих шпионов, чтобы следовали за ним. Когда шпионы сообщили, что «князь Запада» «тайно вздыхает» из-за поведения царя, тот арестовал Вэня и бросил его в тюрьму.[134]

Услышав, что их господин в тюрьме, племена Чжоу принесли царю нечто вроде дани, чтобы смягчить его сердце: ценные предметы и прекрасных женщин. Тронутый Чжоу освободил Вэня. Но «князь Запада» отказался возвращаться домой, не попытавшись защитить подданных Чжоу от жестокостей их царя. Он сказал Чжоу, что у него есть предложение – если тот пообещает прекратить пользоваться раскаленной решеткой, Вэнь подарит ему плодородные земли Чжоу вокруг реки Ло, которая течет на юг и впадает в реку Вэй. Чжоу, который очень выгодно использовал заключение Вэня в тюрьму, согласился на сделку, завладел землей и отправил Вэня домой.

Это оказалось ошибкой. Вэня очень любили в его землях как вождя, который был и хорошим (что видно из его готовности пожертвовать собственными землями для людей), и умелым (более поздний китайский историк и философ Мэн-цзы утверждает, что Вэнь имел рост десять футов).³

Оказавшись у себя на западе, Вэнь начал быстро собирать оппозицию царю. «Многие из феодальной знати восстали, – пишет Цянь, – и повернулись лицом к владыке Запада». Их поддержали предсказатели, которые читали гадальные кости и божественные пророчества: шанские придворные жрецы, забрав свой ритуальный инструмент, покинули царский двор и тоже ушли на запад.

Вэнь, к этому времени совсем пожилой человек (по словам Мэн-цзы, ему было сто лет) умер до того, как смог возглавить поход своих последователей на столицу Шан.⁴

Но его сын Ву подхватил знамя. Восемьсот феодалов встали за ним, каждый со своими солдатами. Армия Чжоу из пятидесяти тысяч направилась ко дворцу Шана в Ине. Царь приказал своим войскам встретить наступающих – он выставил семьсот тысяч человек.

Две армии встретились в двадцати милях от Иня, в битве при Mye. При любых расстановках имперская армия должна была сокрушить крошечные силы восставших, но Чжоу имели два преимущества. Первое заключалось в тактике: знать Чжоу выставила триста боевых колесниц, в то время как царская армия не имела их вообще.⁵ Но имелось и второе преимущество – солдаты Чжоу обладали высоким моральным духом, – которое и повернуло битву против царя. Люди царя, испытывавшие отвращение к жестокости своих военачальников, были склонны к дезертирству. Когда линия Чжоу обрушилась на них, солдаты передней линии шанского войска развернулись и атаковали стоявших позади них, заставив обратиться в бегство всю армию.⁶

Увидев тень неминуемого поражения, Чжоу сбежал во дворец, где взял оружие из нефрита, приготовившись к последнему бою. Но ворвавшиеся силы Чжоу подожгли дворцовые помещения вокруг него, так что ему обжигало уши. Он умер в пламени – символичный конец для человека, который использовал огонь для того, чтобы пытать и убивать людей.

В этой истории чувствуется сильная нота неправдоподобия в том, что касается мятежа Вэня. Древние историки не прославляют свержение тирана, и сам Ву не хвастается, что правит землями от горизонта до горизонта или тем, что кучами наваливает головы врагов у ворот. Его славят не за умение сражаться, а за восстановление правильного порядка.

Мятеж Чжоу – это не совсем непослушание подвластных людей. Еще до мятежа царь Шан имел над Чжоу сомнительную власть. Вэнь был царем со своими правами, но царь Шана мог заключить его в тюрьму и вынудить платить выкуп. С другой стороны, когда Вэнь предложил Чжоу подарить землю, царь с радостью воспринял это как подарок, а не ответил с негодованием, что он уже и так правит ею.

Но древние историки все-таки вынуждены как-то оправдывать неповиновение правителей Чжоу. Чжоу и Шан имели одинаковые культуры, и сражения между ними так же приводят в замешательство, как вражда между Сетом и Осирисом в ранние годы Египта. Несомненно, необходимо, чтобы первый царь Чжоу не являлся бы узурпатором, а был добродетельным человеком, который поднялся над пороками и начал цикл заново. По этой причине правление царя Чжоу датируется не с победоносного Ву, а с его отца, который был несправедливо заключен в тюрьму и по собственному желанию пожертвовал землю за своих людей. Он, а не его воинственный сын, считается первым царем Чжоу.

Получается, что правление династии Шан закончилось не у ворот горящего дворца, а тогда, когда знать и оракулы собрались под предводительством «князя Запада». И захват Чжоу не был вторжением врагов. Собственная необузданность царя

Чжоу стала причиной его смерти. По мнению китайских хроникеров, гниение всегда шло изнутри.

Несмотря на все свои добродетели, Ву, заявив о своем новом титуле, водрузил обожженную голову Чжоу на пику и выставив ее на колу у ворот города Инь на всеобщее обозрение. Старый порядок погиб в огне; утвердился новый порядок.