История Древней Греции

7. Действительно, в это самое время лакедемоняне совершали празднество Гиакинфий и были больше всего озабочены чествованием божества; вместе с тем стена, которую они возводили на Истме, уже снабжалась зубцами. По прибытии в Лакедемон афинские послы, взявшие с собой послов от мегарцев и платейцев, явились к эфорам и произнесли следующую речь: «Нас прислали афиняне сказать вам, что царь мидян, во-первых, возвращает нам нашу землю, во-вторых, желает заключить с нами союз на условии полного равенства, согласен дать нам и другую область, какую бы мы ни выбрали сами. Однако, благоговея перед эллинским Зевсом и не решаясь быть изменниками Эллады, мы не приняли этих условий и отвергли их; между тем эллины обижают нас и изменяют нам, и мы сознаем, что быть в союзе с персом было бы выгоднее для нас, нежели воевать с ним. Да мы и не вступим в союз с ним по доброй воле, и поведение наше относительно эллинов вполне чистосердечно. Вы же тогда находились в сильнейшей тревоге, как бы мы не заключили союза с персом. А потом, когда достоверно узнали наш образ мыслей (именно, что мы ни за что не изменим Элладе) и когда воздвигнутая вами поперек Истма стена почти готова, тогда вы не обращаете никакого внимания на афинян. Невзирая на то что условились с нами встретить персов в Беотии, изменили нам и допустили вторжение варвара в Аттику. Итак, в настоящее время афиняне гневаются на вас, потому что вы поступили ненадлежаще. Поэтому афиняне требуют, чтобы вы со всей поспешностью отправили войско вместе с ними, дабы у нас была возможность оказать варвару сопротивление в Аттике. После того, как мы своевременно не заняли Беотии, наиболее удобное место для сражения находится в нашей области на Фриасийской равнине».

«Черепаха» – построение войск при штурме крепости

8. Выслушав это, эфоры стали откладывать ответ до следующего дня, а на следующий день опять до другого. Это делали они целых десять дней, откладывая со дня на день. Тем временем все пелопоннесцы с большим усердием занимались укреплением Истма стеной; наконец стена была готова. Я не могу назвать никакой другой причины, почему во время появления в Афинах македонянина Александра лакедемоняне так ревностно старались воспрепятствовать переходу афинян на сторону мидян, а теперь не обращали на это никакого внимания, – кроме той, что к этому времени Истм был у них уже укреплен стеной, и они полагали, что в Афинах более не нуждаются. Напротив, когда Александр прибыл в Аттику, стена не была еще сооружена, лакедемоняне работали над нею и пребывали в большом страхе перед персами.

9. Наконец ответ был дан, и спартанцы выступили в поход при следующих обстоятельствах. Накануне последнего появления послов перед эфорами некий гражданин Тегеи Хилай, из всех иноземцев в Лакедемоне наиболее влиятельный, узнал от эфоров все, о чем говорили с ними афиняне, и затем сказал им так: «Дело обстоит вот как, эфоры: если бы афиняне не были в дружбе с нами, а состояли в союзе с варваром, то для перса открыты были бы широкие ворота в Пелопоннес, хотя бы поперек Истма и поставлена была мощная стена. Итак, послушайте послов прежде, чем афиняне примут какое-либо другое решение, пагубное для Эллады». Таков был совет его.

10. Эфоры вняли этому совету и, ничего не говоря явившимся к ним послам от различных городов, немедленно, ночью же отправили пять тысяч спартанцев, причем к каждому из них назначили по семь илотов. Идти во главе войска поручено было Павсанию, сыну Клеомброта. Командование принадлежало, собственно, сыну Леонида, Плистарху; но он был еще ребенком, а Павсаний его опекуном и двоюродным братом (ведь Клеомброта, отца Павсания, сына Анаксандрида, не было уже в живых). Клеомброт скончался немного времени спустя после того, как возвратился от Истма с войском, сооружавшим там стену, а возвратился он оттуда потому, что во время совершения им жертвы против персов солнце на небе затмилось. Павсаний взял с собой Дориеева сына Еврианакта, происходившего из того же самого дома.

11. Спартанцы с Павсанием во главе вышли за пределы Спарты, а с наступлением дня послы, ничего не зная о выходе войска, явились к эфорам, решив, что каждый из них возвратится к себе на родину. Явившись к эфорам, они сказали: «Вы, лакедемоняне, остаетесь здесь, совершаете праздник Гиакинфий и устраиваете забавы, изменяя вашим союзникам. Поэтому афиняне, обижаемые вами, лишенные союзников, заключат с персом мир, как смогут, а по заключении с ним мира мы пойдем войной на ту страну, на какую они поведут нас, так как мы становимся, разумеется, союзниками царя, и вы потом узнаете, чем это кончится для вас». В ответ на речь послов эфоры клятвенно уверяли, что спартанцы в пути против иноземцев находятся уже, как кажется, подле святилища Ореста (иноземцами они называли варваров). Послы не поняли и спрашивали о смысле слов их, а когда узнали все случившееся, изумились и со всей поспешностью отправились вслед за войском; вместе с ними выступили отборные тяжеловооруженные воины в числе пяти тысяч человек из периэков, окрестных жителей Лакедемона.