История ересей

Основным идеалом ранней societas была апостольская жизнь и деятельность в лоне церкви. Жизнь нищих, лишенных крова странников вальденсы избрали для себя; деятельность свою — призыв к покаянию и проповедь — направили на массы. Насильственно отделенные от церкви лионские бедняки прежде всего отстаивали свое право на апостольскую деятельность, но под влиянием целого ряда условий присоединили сюда претензии на вытекавшие, по их мнению, из апостольского призвания права клира, поддались частью оппозиционному настроению и отрицательному отношению к клиру и восприняли и выдвинули ряд еретических положений. Тем не менее после разделения братства господствующим течением французской группы было умеренное, сочетавшее исповедническую деятельность леонистов, редкое совершение ими вечери-евхаристии и некоторые еретические положения с признанием римского клпра, равными правами с которым обладает и клир вальденсов, низшею своей степенью (диаконами) вовлекающий в иерархию секты ее credentes. К 30-м годам XIII в. организация леонистов приобретает более определенные очертания: credentes резче отделяются от самой secta, возникает сеть госпициев, объединяемых общим собором отделившихся от вновь обращенных перфектов (novellani) старых испытанных епископов — sandaliati. И в то же время вырастает самосознание секты, давая временный перевес крайним течениям: отрицанию Рима и идее вальденской церкви. Рядом с вечерею появляется евхаристия римского типа, совершаемая всеми sacerdotes еретической церкви. Восстанавливается исчезнувший после 1218 г. сан пресвитера, и здание вальденской церкви увенчивается старейшиною — епископом, скоро низводящим sandaliati к роли пресвитеров и оттесняющим на второй план собор. Половина XIII в. — время наибольшего расцвета секты и ее самосознания, время оживленной полемики с католиками и защиты своих ordines. Но и в это время леонисты совершенно с Римом не порывают: евхаристия совершается редко, другие таинства, за исключением исповеди, не совершаются совсем, и credentes, а частью, может быть, и перфекты без католического клира фактически обойтись не могут. К концу века, как мы видели, оппозиционное настроение падает и леонисты как бы возвращаются к тому, с чего начали, — к пастырской деятельности по возможности без разрыва с церковью; только их деятельность проходит теперь в рамках выработанной долгою жизнью организации, частью отразившей на себе их колебания между церковью Рима и церковью, от нее независимой.

Показательно для вальденства конца XIII в. настроение Раймунда, которое не объяснить пытками и страхом костра, потому что он предпочел смерть отказу от основных своих убеждений. Вальденство еще противопоставляет себя Риму, и Раймунд не уступит в вопросе о клятве, не пойдет на компромиссы в вопросах о мессе за усопших, чистилище и многих других. Когда инквизиторы спросили его, подчинен ли Majoralis папе, он ответил, что «Major eorum пес accipit suam potestatem nec jurisdictionem a Domino lohanne Papa nec a summo Pontifîce»^{158}

. Понятно — старейшина избирается и поставляется Богом и людьми. Вырвутся у Раймунда и более резкие замечания: «Римская церковь заблуждается в вере, говоря, что можно клясться и что есть чистилище в другом мире»; А «церковь, заблуждающаяся в вере, как бы мало она не заблуждалась, — церковь злых и не обладает властью совершать таинства». Поэтому, «если бы он, Раймунд, принял в заблуждающейся в вере церкви какое-нибудь таинство, он не говорил бы, что принял таинство, хотя бы оно и дано ему было по чину церковному». Кажется ясно. — Раймунд совсем не признает римской церкви. Но из других текстов видно, что он вместе с вальденсами признает католический клир, повиновение которому предписывается самим Majoralis. Конечно, можно предположить, что, заявляя о своей вере в совершаемые католическим клиром таинства, Раймунд лгал, спасая свою жизнь. Однако в иных пунктах он не колебался, а с другой стороны, не было ему смысла скрывать от инквизиторов и без того известные им верования вальденсов: этим себя он выгородить не мог.

И достойно внимания, что прямо таинств римской церкви он нигде не отрицает, ограничиваясь установлением их зависимости от заблуждений церкви в вере; нет следов такого отрицания и в резонирующих Раймунду кругах credentes диоцеза Памье. Если оба ряда его идей непримиримы и несогласны друг с другом, значит они сосуществовали в нем и в вальденстве его эпохи. Раймунд и вальденсы могли прямо не думать о их примирении или согласовании; в одно и то же время называть Рим Ecelesia malignantium, делая из этого соответствующие выводы, и принимать таинства от римского клира, само отрицание которого частью является лишь аргументом, оправдывающим деятельность перфектов. Первое — ответ на преследования и нападки, второе — следствие не умирающей в вальденстве тяги к Риму. Колебания Раймунда показывают внутренние противоречия вальденской идеи; их не создала, а только сделала ясными инквизиционная процедура.