История Французской революции. Том 2

Далее в декрете говорилось: «Революционные законы должны исполняться быстро. Так как причина бедствий заключается в инерции правительства, то сроки исполнения этих законов будут назначены специально. Просрочка будет приравниваться к покушению на свободу и наказываться соответствующе».

К этим правительственным мерам присовокуплялись меры по части продовольствия, потому что хлеб, как сказал Сен-Жюст, есть право народа. Общий список продуктов продовольствия должен был рассылаться всем властям. Предлагалось составить приблизительную смету того, что требовалось каждому департаменту, и гарантировать требуемое; что же касается излишков, то они подлежали реквизициям либо для армии, либо в пользу провинций, нуждавшихся в самом необходимом. Этими реквизициями заведовала продовольственная комиссия. К 1 марта следующего года Париж, как крепость в военное время, должен был быть снабжен на целый год. Наконец, постановлялось учредить особый суд для рассмотрения действий и состояния лиц, управлявших государственной казной.

Этой обширной и важной декларацией правительство, состоявшее отныне из Комитета общественного спасения, Комитета общественной безопасности и трибунала, пополнялось и утверждалось на всё время опасности. Это равнялось объявлению военного положения и применению к Революции всех чрезвычайных законов этого положения на всё время, пока оно продлится. Чрезвычайное правительство было дополнено разными учреждениями, которых давно требовали и которые сделались наконец неизбежными.

Требовалась революционная армия, то есть вооруженная сила, имевшая специальное назначение исполнять приказы правительства внутри Франции. Декрет о ней вышел уже давно; наконец эта армия была организована. Она состояла из 6 тысяч человек, не считая 1200 канониров. Это был подвижный корпус, который можно было отправлять из Парижа в те города, где понадобится его присутствие, и содержать там за счет жителей. Кордельеры хотели, чтобы такая армия была образована в каждом департаменте, но Конвент на это не согласился, говоря, что это равнялось бы возвращению к федерализму и что не следует давать каждому департаменту своей особой, так сказать, личной армии. Те же кордельеры требовали, чтобы каждый отряд революционной армии возил с собой гильотину на колесах. Нет такой дикой мысли, которая не пришла бы на ум распалившимся людям. Конвент отверг и это требование.

Составить эту армию поручили Бушотту, и он ее набрал в Париже из беспутных бездельников, всегда готовых сделаться орудиями господствующей власти. Он наполнил главный штаб этой армии якобинцами и в еще большей степени – кордельерами и вызвал Ронсена из Вандеи, чтобы поставить его во главе этого революционного сборища. Он представил список членов главного штаба якобинцам и подверг каждого офицера искусу голосования: ни один не был утвержден министром, если его предварительно не одобрили якобинцы.

Наконец, ко всем этим законам Конвент присовокупил еще закон против подозрительных лиц, столько раз уже требуемый и в принципе уже принятый, как и поголовное ополчение. Чрезвычайный трибунал, хоть и организованный так, чтобы судить лишь на основании возможного, всё еще не удовлетворял разгоряченное воображение народа. Желательно было держать под замком тех, кого по каким-то причинам нельзя было казнить, и требовались распоряжения, дозволявшие задерживать таковых без промедления. Декрет, ставивший вне закона аристократов, был слишком размыт и требовал суда, тогда как хотели иметь право по одному доносу революционных комитетов, без суда, немедленно заключать в тюрьму человека, объявленного подозрительным.

Семнадцатого сентября вышел знаменитый декрет, известный под названием Закона о подозрительных лицах, которым постановлялось задержание, до заключения мира, всех граждан, могущих вызвать подозрение. Таковыми признавались: 1) лица, своим поведением, сношениями либо речами, устными или писаными, выказавшие себя сторонниками тирании и федерализма и врагами свободы; 2) лица, не могущие доказать (способом, предписанным законом 20 марта текущего года), какие имеют средства существования, а также исполнили ли они свои гражданские обязанности; 3) лица, которым было отказано в свидетельстве о гражданстве; 4) публичные должностные лица, уволенные или временно отрешенные от должности Конвентом или его комиссарами; 5) бывшие дворяне, мужья, жены, отцы, матери, сыновья и дочери, братья и сестры или агенты эмигрантов, не обнаружившие постоянной привязанности к Революции; 6) лица, эмигрировавшие в промежуток между 1 июля 1789 года и до обнародования закона от 9 апреля 1792 года, хотя бы они и вернулись во Францию в назначенные сроки.