История гражданской войны в СССР в 5 томах. Т. I.

В 7 часов вечера 26 августа Львов был принят в Зимнем дворце Керенским. Тот не поверил рассказу Львова и заставил его изложить требования Корнилова письменно. Затем Керенский вызвал к прямому проводу в 8 часов 30 минут вечера Корнилова, пригласив и Львова присутствовать при разговоре. Львов опоздал, и Керенский решил говорить с Корниловым не только за себя, но и за отсутствующего Львова. "Керенский. Здравствуйте, генерал. У аппарата Владимир Николаевич Львов и Керенский. Просим подтвердить, что Керенский может действовать согласно сведениям, переданным Владимиром Николаевичем.

Корнилов. Здравствуйте, Александр Федорович. Здравствуйте, Владимир Николаевич. Вновь подтверждая тот очерк положения, в котором мне представляются страна и армия, очерк, сделанный мною Владимиру Николаевичу, вновь заявляю, что события последних дней и вновь намечающиеся повелительно требуют вполне определенного решения в самый короткий срок.

Керенский (за Львова), Я, Владимир Николаевич, вас спрашиваю: то определенное решение нужно исполнить, о котором вы просили меня известить Александра Федоровича только совершенно лично; без этого подтверждения лично от вас Александр Федорович колеблется вполне доверить.

Корнилов. Да, подтверждаю, что я просил вас передать Александру Федоровичу мою настоятельную просьбу приехать в Могилев.

Керенский. Я, Александр Федорович, понимаю ваш ответ как подтверждение слов, переданных мне Владимиром Николаевичем. Сегодня это сделать и выехать нельзя, надеюсь выехать завтра. Нужен ли Савинков?

Корнилов. Настоятельно прошу, чтобы Борис Викторович приехал вместе с вами. Сказанное мною Владимиру Николаевичу в одинаковой степени относится и к Борису Викторовичу. Очень прошу не откладывать вашего выезда позже завтрашнего дня. Прошу верить, что только сознание ответственности момента заставляет меня так настойчиво просить вас.

Керенский. Приезжать ли только в случае выступлений, о которых идут слухи, или во всяком случае?

Корнилов. Во всяком случае.

Керенский. До свидания, скоро увидимся.

Корнилов. До свидания"[451].

По окончании переговоров Керенский встретил на лестнице Львова и пригласил его к себе. В соседнем кабинете был спрятан помощник главного начальника милиции Балавинский. Керенский заставил Львова повторить свой доклад в присутствии невидимого свидетеля. Получив таким провокационным способом подтверждение предложений Корнилова, Керенский неожиданно объявил Львова арестованным, а сам побежал на заседание Временного правительства. Министр-председатель сообщил о поведении Львова, показал все ленты переговоров и потребовал для себя чрезвычайных полномочий в борьбе с корниловским мятежом. Выступление Керенского для министров-кадетов оказалось громом с ясного неба. Все знали о заговоре. Все ждали и готовили выступление, вдруг глава правительства выходит из игры.

Кадеты бросились улаживать конфликт "без огласки и соблазна". Милюков доказывал Керенскому, что реальная сила на стороне Корнилова, который действует патриотично и должен быть поддержан всеми "живыми силами страны". Милюков и генерал Алексеев в беседах с министром-председателем прилагали все усилия, чтобы устранить "недоразумения" и добиться соглашения между Керенским и Корниловым. Министры-кадеты Кокошкин, Юренев, Ольденбург и Карташев снова подали в отставку, облегчая тем самым Корнилову выполнение его плана.

В передовице от 29 августа кадетская "Речь", пытаясь объяснить все простым недоразумением, явно становилась на сторону Корнилова. 30 августа "Речь" вышла с белой полосой. Заготовленную передовицу, в которой кадеты откровенно солидаризировались с Корниловым, пришлось в последнюю минуту, когда выяснилась безнадежность корниловского выступления, выкинуть. Однако текст передовицы сохранился в архиве. Кадеты в этой статье спрашивали: "Что ответить на обвинение, квалифицирующее происходящие события как заговор против революции, цель которого - избавление от засилия демократии? Генерал Корнилов - не реакционер, его цели не имеют ничего общего с целями контрреволюции, это явствует из его определенного заявления, простотой своей как нельзя лучше характеризующего бесхитростный ум и сердце солдата. Генерал Корнилов ищет путей довести Россию до победы над врагом и к выражению народной воли в будущем устройстве Учредительного собрания. Нам тем легче присоединиться к этой формулировке национальных целей, что мы говорили в тех же самых выражениях задолго до генерала Корнилова... Мы не боимся сказать, что генерал Корнилов преследовал те же цели, какие мы считаем необходимыми для спасения родины"[452].

Передовая "Речи" полностью оправдывает характеристику кадетов, данную им Лениным: "корниловцы".