Читаем История греческой литературы Том II полностью

Первоначально "софистом" называли мыслителя, мудреца или вообще человека знающего, искусного в какой-либо области знания или практики. В этом широком смысле слова Геродот именовал софистами Солона и Пифагора. Однако с середины V века до н. э. это слово приобрело более узкое значение: софистами преимущественно стали называть платных учителей, профессиональных преподавателей космологии, этики, риторики, грамматики, мифологии, поэтики, истории, политики — всего, что было необходимо знать для того, чтобы стать, как выражались софисты, "сильными в речах". Потребность в этих "учителях мудрости" возникла в период расцвета афинской рабовладельческой демократии после персидских войн — в век Перикла, когда влияние на политическую жизнь страны стало зависеть не столько от знатности происхождения, сколько от успеха в народных собраниях, когда искусная по форме и содержанию речь могла решить дело в суде или судьбу предложения в народном собрании.

Эти потребности и вызвали появление "учителей науки и добродетели", по выражению Платона, т. е. таких людей, которые брались научить "мыслить, говорить и делать", так как греческое слово "аретэ" (ἀρετή) означает вообще совершенство в чем-либо. Они сами стали называть себя софистами, и это название в его узком значении закрепилось за ними.

Деятельность софистов внесла много принципиально нового в умственную жизнь Греции. Мифологическое сознание, уже в достаточной степени расшатанное философскими доктринами, и философский объективизм уступили место у софистов критицизму и субъективизму в учении о познании и в этике. Религиозная вера в богов, уверенность в неизменности и непоколебимости этических принципов, а также философское доверие к разуму, как к органу познания, сменились проповедью скептицизма, учениями об относительности и даже о невозможности познания.

Деятельность софистов, с одной стороны, привлекала к ним молодежь и всех искавших расширения знаний; но, с другой стороны, она подрывала устои афинского рабовладельческого общества, требовавшего уважения к богам, законам и государству. В 30-х годах V века, при Перикле, народным собранием было принято постановление, по которому отрицание богов и исследование небесных явлений было признано государственным преступлением. Как уже упоминалось, именно тогда Анаксагор подвергся обвинению в безбожии и должен был покинуть Афины. Тому же обвинению подвергся и софист Протагор в 411 г. после появления его сочинения "О богах", в котором он заявлял, что "о богах неизвестно: существуют они или не существуют" (фр. 4); это сочинение было сожжено на площади.

Практическая цель деятельности софистов — делать учеников умелыми в мышлении, речах и действиях — направила научный интерес к "человеческим делам", т. е. к проблемам теории познания, вопросам этики, политики, риторики, эристики (искусству вести споры), к вопросам языка и грамматики, причем основным предметом преподавания софистов становится риторика.

До софистов философы не брали плату за преподавание, взимание платы за преподавание и профессионализм софистов были новостью в философской жизни Греции.

Хотя центром софистики стали Афины, но большинство софистов были не афиняне, а иноземцы, приезжавшие в Афины с целью преподавания, а иногда с дипломатическими миссиями (Горгий, Продик). Однако свои сочинения софисты писали на аттическом диалекте. Из их сочинений сохранилось лишь небольшое количество фрагментов, и поэтому основным источником в изучении софистики являются сочинения их противников — Платона и Аристотеля. Диалоги Платона, с одной стороны, дают яркое художественное изображение софистов, их манеры говорить и держать себя в беседе с учениками и в споре и излагают содержание их учений, но вместе с тем носят ярко выраженный полемический характер, что следует учитывать при оценке свидетельств Платона.

Софистика не была единой философской школой или каким-либо вполне определенным общественно-политическим течением. Среди софистов были и сторонники демократии (Протагор) и ее противники (Фрасимах, Калликл, тиран Критий), были даже противники рабовладельческого строя (Алкидам). В философских вопросах Протагор примыкал к последователям Гераклита, Антифонт — к школе Демокрита, Горгий многое заимствовал у элеатов. Софистами были и знаменитые ораторы (Горгий) и крупные ученые, сделавшие вклады в различные отрасли научного знания (Антифонт и Гиппий — в область математики, Протагор — в область грамматики).

Софистов обычно делят на старших и младших. К старшему поколению относят Протагора и Горгия, к младшему — Гиппия, Продика, Крития и многих других.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде
Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде

Сборник исследований, подготовленных на архивных материалах, посвящен описанию истории ряда институций культуры Ленинграда и прежде всего ее завершения в эпоху, традиционно именуемую «великим переломом» от нэпа к сталинизму (конец 1920-х — первая половина 1930-х годов). Это Институт истории искусств (Зубовский), кооперативное издательство «Время», секция переводчиков при Ленинградском отделении Союза писателей, а также журнал «Литературная учеба». Эволюция и конец институций культуры представлены как судьбы отдельных лиц, поколений, социальных групп, как эволюция их речи. Исследовательская оптика, объединяющая представленные в сборнике статьи, настроена на микромасштаб, интерес к фигурам второго и третьего плана, к риторике и прагматике архивных документов, в том числе официальных, к подробной, вплоть до подневной, реконструкции событий.

Валерий Юрьевич Вьюгин , Ксения Андреевна Кумпан , Мария Эммануиловна Маликова , Татьяна Алексеевна Кукушкина

Литературоведение
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 1
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 1

«Архипелаг ГУЛАГ», Библия, «Тысяча и одна ночь», «Над пропастью во ржи», «Горе от ума», «Конек-Горбунок»… На первый взгляд, эти книги ничто не объединяет. Однако у них общая судьба — быть под запретом. История мировой литературы знает множество примеров табуированных произведений, признанных по тем или иным причинам «опасными для общества». Печально, что даже в 21 веке эта проблема не перестает быть актуальной. «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, приговоренного в 1989 году к смертной казни духовным лидером Ирана, до сих пор не печатаются в большинстве стран, а автор вынужден скрываться от преследования в Британии. Пока существует нетерпимость к свободному выражению мыслей, цензура будет и дальше уничтожать шедевры литературного искусства.Этот сборник содержит истории о 100 книгах, запрещенных или подвергшихся цензуре по политическим, религиозным, сексуальным или социальным мотивам. Судьба каждой такой книги поистине трагична. Их не разрешали печатать, сокращали, проклинали в церквях, сжигали, убирали с библиотечных полок и магазинных прилавков. На авторов подавали в суд, высылали из страны, их оскорбляли, унижали, притесняли. Многие из них были казнены.В разное время запрету подвергались величайшие литературные произведения. Среди них: «Страдания юного Вертера» Гете, «Доктор Живаго» Пастернака, «Цветы зла» Бодлера, «Улисс» Джойса, «Госпожа Бовари» Флобера, «Демон» Лермонтова и другие. Известно, что русская литература пострадала, главным образом, от политической цензуры, которая успешно действовала как во времена царской России, так и во времена Советского Союза.Истории запрещенных книг ясно показывают, что свобода слова существует пока только на бумаге, а не в умах, и человеку еще долго предстоит учиться уважать мнение и мысли других людей.

Алексей Евстратов , Дон Б. Соува , Маргарет Балд , Николай Дж Каролидес , Николай Дж. Каролидес

Культурология / История / Литературоведение / Образование и наука