История греческой литературы Том III

В эпиграммах греческих поэтов, живших в эпоху завоеваний римлян в бассейне Средиземного моря, содержание далеко не ограничивается темами, которые так явно преобладают в стихотворениях обоих сирийцев — Мелеагра и Филодема. Особенный интерес в эпиграммах этого периода представляют отклики на разорение Греции, которые видны уже у поэта II в. до н. э. Полистрата в его стихах на разрушение Коринфа римским полководцем Луцием Муммием в 146 г. до н. э. (AP, VII, 297). В эпиграммах более позднего времени мы находим много откликов на события, связанные с действиями римских войск в Греции. В этих стихотворениях глубокая скорбь об Элладе постоянно соединяется с прославлением подвигов римских императоров, оказавшихся мстителями за разрушение греками Трои, выходцами из которой, согласно легенде, были римляне. Сочетание этих двух мотивов видно у Кринагора, Антипатра Фессалоникского, Алфея и других поэтов начального периода Империи. У позднейших авторов эпиграмм преклонение перед мощью Рима уже со/всем заслоняет былой греческий патриотизм. К таким эпиграммам относятся стихотворения поэта I в. н. э. Леонида Александрийского, у которого это преклонение переходит уже в неприкрытую лесть.

Однако среди множества льстивых эпиграмм греческих поэтов встречаются и такие, в которых видны последние вспышки оскорбленного греческого патриотизма. Такова, например, эпиграмма неизвестного автора (AP, IX, 177), в которой под "фригийцем" разумеется потомок троянцев — римлянин, издевательски начинающий цитировать стих 727 из XV книги "Илиады":

К холму Аяита придя бесстрашного, некий фригиецСтал, издеваясь над ним, дерзостно так говорить:"Сын Теламонов не выстоял..." — Он же воскликнул из гроба:"Выстоял!" — и убежал в страхе пред мертвым живой.

Ко второй половине I в. н. э. относится составление нового сборника эпиграмм поэтом Филиппом Фессалоникским

. Самый сборник, как и сборник Мелеагра, не сохранился, но ряд эпиграмм из него, несомненно, перенесен в более поздние антологии. К поэтам мелеагровского "Венка" Филипп прибавил еще много новых, начиная с Филодема. Благодаря Филиппу сохранились эпиграммы Антипатра Фессалоникского, Пармениона, Автомедонта и других греческих эпиграмматистов римского периода.

У эпиграмматистов начала новой эры заметна своего рода пессимистическая ирония, проявляющаяся в сравнении былого величия Греции с ее настоящим положением. Это хорошо видно по эпиграмме Автомедонта, жившего, вероятно, в конце I и в начале II в. н. э.; в этой эпиграмме поэт высмеивает легкость, с какою в римский период приобретались права афинского гражданства (AP, XI, 319):

Только угля десять мер принеси, и получишь гражданство,А приведешь и свинью, будешь ты сам Триптолем.Надо еще Гераклиду, советнику, дать лишь немного — Или капусты кочан, ракушек, иль чечевиц.

Есть у тебя — так зовись Эрехфеем, Кекропом иль Кодром,Как предпочтешь. Никому дела до этого нет.(Перевод Л. В. Блуменау)

В культурных центрах эпохи эллинизма и ранней римской Империи (особенно в Александрии египетской), наряду с крупными представителями литературы и науки, появляется множество мелких риторов, грамматиков, шарлатанов-врачей и тому подобного люда, живо охарактеризованного уже римским драматургом Плавтом (ок. 254-184 гг. до н. э.) [81]. Нападки на эту "ученую моль" были одной из излюбленных тем сатирических эпиграмм, примером которых может служить одна из эпиграмм Антифана Македонского (поэта Филипповского сборника — AP, XI, 322):

О кропотливое племя грамматиков, роющих корни

Музы чужой, о семья жалких ученых молей!Вы, что клеймите великих и носитесь вечно с Эринной,Тощие, злые щенки из Каллимаховых свор.Зло вы большое поэтам, а юным умам помраченье.Прочь! Не кусайте, клопы, сладкоголосых певцов!(Перевод Л. В. Блуменау)