История яда

С мастером яда вполне можно было вступить в сделку, таким образом правосудие выливалось в настоящий произвол. Необходимо было только проявить сноровку и преподнести шаману подарок или же намекнуть, что в случае благоприятного исхода его ждет вознаграждение, и ответственное лицо уменьшало дозу. И наоборот, если шаман втайне точил зуб на свою жертву, он мог увеличить дозу и повысить силу яда. Кроме того, в зелье можно добавить различные нейтрализующие компоненты, например, кору акации, и испытательное снадобье становилось безвредным.

Местная администрация запрещала испытания ядом на территории всей Африки, но туземцы и ухом не вели. Еще в конце XIX в. жертвы ордалий составляли внушительную долю от общего процента смертности Испытания долгое время проводились подпольно, в местах, недоступных для правосудия.

Губернатор Казамансы заявил, что в 1911 году тали погубил полторы тысячи, а в следующем году — более двух тысяч балантов. По этой причине он приговорил к смертной казни одного из шаманов, на счету которого было несколько массовых ордалий.

Девяносто девять и девять десятых

На Калабарском берегу, в дельте Нигера, обитало несколько племен, изготавливавших испытательный яд из особого растения семейства бобовых Его плоды также «потребляли» жители королевства Бенин, называвшие их джиру. Туземцы измельчали и вымачивали смертоносные овощи в воде, а полученную жидкость использовали на судебных испытаниях. Бобы можно было есть сырыми, жареными или вареными. Случалось даже, бобовый настой вводили с помощью клизмы!

Обвиняемого приводили в храм, посвященный какому-то местному божеству. На глазах у собравшихся он должен был разжевать ядовитую массу. Доза варьировалась в пределах от двенадцати до ста бобов, но чаще всего равнялась приблизительно трем десяткам.

Проглотив яд, жертва экзекуции должна была ходить взад и вперед, пока не появлялись признаки отравления. Если обвиняемого начинало тошнить и он извергал большую часть яда, это служило доказательством невиновности, и испытуемого отпускали на свободу. Когда бобы подавали в чистом виде, судья увеличивал их количество до тех пор, пока не начиналась рвота; часто, однако, обвиняемый умирал еще раньше.

Судьями в древнем Калабаре выступали царек и знать. Человек, обвиняемый в каком-нибудь неблаговидном поступке, прежде всего, в колдовстве, должен был предстать перед их судом. Испытание в большинстве случаев завершалось трагически, поэтому все провинившиеся пытались спастись бегством еще до того, как прозвучит грозный приговор.

Некоторые туземцы, правда, сами настаивали на испытании физостигмой, желая доказать свою невиновность. Все при этом догадывались, что испытуемый заранее договорился с мастером яда и, следовательно, почти ничем не рискует. Легкое, скоропреходящее недомогание оправдывало его в глазах окружающих.

Бобы для этой ордалии срывали с лианы Рйузоз^та уепепозит, растущей главным образом на берегах рек. Ее выращивали специально для нужд правосудия в особых местах на Калабарском берегу. Дерево считалось священным, и царским указом повелевалось вырывать все лианы, выросшие в неположенном месте.

Сбор урожая проводился под высочайшим надзором, а семена хранились в хижине вождей. Этот семенной фонд постоянно обновлялся: остатки обычно сбрасывали в воду, и ежегодно несколько сот африканцев умирали от отравления священными бобами.

Ближе к экватору применялись несколько другие яды, но использовали их точно таким же способом, и все связанные с ними магические обряды ничуть не отличались от тех, которые совершали северные соседи.

Смерть чародея

«Когда кто-нибудь умирает, настает всеобщее оцепенение — до того трудно бывает осмыслить вторжение небытия, заставить себя поверить в него!» — заметил Флобер над трупом Эммы Бовари; это наблюдение вполне справедливо и по отношению к туземцам экваториальных регионов. Преждевременная кончина мужчины, женщины или ребенка, находившихся в добром здравии, настолько ошеломляет африканца, что он готов винить в смерти могущественного и зловредного колдуна-невидимку.

Какой-нибудь безобидный случай или давняя обида давали вашему врагу повод произвести вас в незавидный чин колдуна. Тотчас находилось объяснение всем неудачам, и на каждом шагу одно за другим появлялись доказательства того, что выбор сделан правильно. Охота на ведьм была делом всей деревни, туземцев охватывало огромное возбуждение. Но стоило только указать на подозреваемого, и обстановка мигом разряжалась.

Шаман в одиночестве уходил в лес. Считалось, что только он один знает место, где прячется ядовитое растение, сок которого наиболее подходит для испытания. Ему было известно также, как выкопать и сохранить корешок; он умел мягко и старательно соскабливать кору, а затем растирать ее.

Возвратившись в деревню, мастер немедленно приступал к приготовлению м ’бунду, высыпал собранный урожай в литровый сосуд с водой и настаивал зелье. Когда жидкость приобретала темно-красный цвет, ее можно было использовать для испытания.