История Индии

Палы были буддистами, последней крупной индийской династией, преданной буддизму. К их заслугам можно отнести сохранившийся университет Наланды и колоссальное количество построек в Сомапуре, сегодняшнем городе Пахарпур, в Бангладеш, где кирпичные руины и фундаменты отмечают места, на которых стояли «крупнейшие буддистские постройки к югу от Гималаев»^{142}. При этих царях также был основан важный учебный центр в Викрамашиле, где-то в Бихаре, на берегу Ганга. Об этих постройках слава гремела повсюду.

Скорее всего, Палы сыграли решающую роль в распространении буддизма как мировой религии. В их царство сюда стекались ученики из Синда, Кашмира, Непала, Тибета, Китая, Бирмы, Камбоджи, Шри-Ланки и Индонезии. Архитектура эпохи династии Палов, вероятно, оказала влияние на окончательный вид святилища Боробудур на острове Ява и ступ и храмов Пагана (Бирма) и Прамбаны (Ява). Изображения царей Пала, обычно выполненные на гладко отполированном камне или бронзе, занимают отдельное место в иконографии Тибета и Непала. Буддисты-махаянисты этих стран смогли распространить свое учение под покровительством этих владык.

Махаяна столь же отдалилась по географии и духу от того, о чем молился Пробужденный, как средневековое христианство отдалилось от событий Нового Завета. Хотя буддизм изначально стремился к рационализации человеческой жизни и этических принципов, игнорируя многочисленных богов и ритуалы в их честь, почти сразу же после смерти Будды учение оказалось в плену ортодоксальных религиозных практик. С тех пор оно обзавелось пантеоном боддхисатв, ворохом мифов и атрибутов, не хуже культов Шивы и Вишну. Многочисленные тары — женщины-боддхисатвы — составляли конкуренцию Парвати и Лакшми. В самом деле буддистские образы эпохи Палов страдают анатомическими преувеличениями, избыточностью голов и рук. и только опытный глаз сможет отнести их к буддизму.

В восточной Индии граница между буддизмом и небуддизмом размылась еще сильнее за счет того, что мантры (формулы для многократного повторения), янтры (мистические знаки), мудры (положения рук) и множество других практических приемов были связаны с тантризмом. Тантры суть эзотерические тексты неизвестного происхождения, очень трудные для восприятия, которые говорят о возможности приобщения к божественным силам и обретения сверхъестественных возможностей. Эта система знаний и ритуалов была окутана тайной. Некоторые из них скрыты за сексуальными образами и мифами о связи с шакти, божественной партнершей. Практикующие тантризм могут вкушать удовольствия, нарушая кастовые запреты в питании, одежде, вопросах пола, при этом сохраняя прекрасную репутацию, даже если божественная сила на них не снизошла.

Нетрудно догадаться, что все эти таинственные заклинания, темные науки и оргии далеко ушли от Срединного пути Будды. Хуже того, компромисс между ними оказался для буддизма пагубным. В конкурентной борьбе с другими культами за общественную поддержку сангха потеряла первенство, которым пользовалась со времен династии Гуптов. Народные культы южной Индии (так называемый путь бхакти) опередили буддизм в бегстве от власти брахманов и кастовых предрассудков. В то же время начались реформы Шанкары (788–820), брахмана из Кералы, взывавшего к чистому знанию ведического учения (веданты) и высокоморальным устоям, основам Благородного Восьмеричного пути. В результате область распространения буддизма в основном ограничилась окраинами — Синд, Кашмир, Непал и, конечно, центр империи Палов в восточной Индии.

Трудно сказать, насколько империя Палов была буддистским государством. Но то, что ее основатель— Гопала — был «избран», можно считать отголоском раннебуддистских представлений о статусе царя. Его последователи, хотя и назывались такими титулами, как махараджадхи-раджа и парамешвара, весьма почтительно относились к своим духовным наставникам, так что нетрудно предположить, что цари династии Палов продолжили дела славных предшественников — Аджаташатру, Бимбисары и Ашоки. Их покровительство буддистским учреждениям привело к последнему расцвету культуры и религии при Дхармапале и Девапале. Преемники же увидели лишь последние проблески этого расцвета.

Однако пристальный интерес индийских историков вызывают вполне земные соперники царей Пала в борьбе за превосходство в северной Индии. На западе династия Гурджара-Пратихара добилась власти больше, чем у Харши, и народного единства сильнее, чем у партии Конгресса. Это были цари «из народа, народные традиции, надежды и чаяния им были не чужды»^{143}. «Религиозно-культурный подъем служил защитой от передовых отрядов ислама»^{144} и «хранил учение о Дхарме». Несмотря на свое прочное положение, на довольно многочисленные упоминания в мусульманских источниках и на череду законных наследников, Гурджара-Пратихары остаются для нас столь же загадочными, как и их сложные титулы.