История Индии

Судя по отрывочным сведениям, их опыт не был особенно удачным. Аль-Биладури говорит о завоеваниях Джунаида до самого Бхаруча в Гуджарате и Удджайна в Малве. Судя по медному блюду, найденному в Наусари, к югу от Бхаруча, арабы прошли Саураштру и проскользнули мимо Качского Ранна или обошли его кругом. Это был тот набег, который стоил Майтракам города Валлабха, когда взбесившиеся слоны разрушили храмы. Наконец арабов остановили вассалы династии Чалукьев. Случилось это в 736 году.

На пути к Раджастхану Малва и Удджайн стояли отдельными городами, к тому же довольно воинственными^{134}. В Раджастхане арабов тоже били, этим прославился молодой клан, который гораздо позже получил имя Гурджаров. Из этого можно заключить, что субконтинент перед лицом исламского нашествия не склонился с готовностью и не был столь безнадежно раздроблен, как хотелось думать британским историкам XIX века.

Расцвет династии Раштракутов

В индийских источниках мусульман, пришедших с первыми набегами, иногда называют яванами (греками), турусками (тюрками) или таджиками и персами. В любом случае, они были млеччха. Это слово означало чужеземцев, которые не умели правильно говорить, выходили за рамки кастовой системы, а самое главное — не почитали закон Дхармы. Мусульмане, как все млеччха, представлялись индусам очень злобными и несущими разрушение, вроде гуннов. Но нет никаких свидетельств того, что в них видели глобальную угрозу. Их миссия — насаждать мечом монотеистическую религию — была индусам настолько чужда, что ее попросту не понимали.

Несомненно, для такого отношения требовалась известная самоуверенность. Как писал великий арабский ученый II века аль-Бируни, «индийцы убеждены, что земля — это их земля, люди — это представители только их народа, цари — только их правители, религия — только их вера, наука — только та, что у них имеется». Он считал, что индийцам следует больше путешествовать и больше общаться с другими народами. И добавлял, что «их предки не пребывали в такой ограниченности»^{135}. Говоря пренебрежительно об индусах, аль-Бируни только подтверждал впечатление, сложившееся по раннеисламским документам — Индия VIII–IX веков сильно деградировала в развитии. Ее открытия в области математики и других наук, хотя и погребенные под семантическим мусором и редко применяемые на практике, были охотно присвоены мусульманскими учеными. Аль-Бируни и сам занимался этим. Его известная в арабском мире ученость во многом обязана успехам в изучении санскрита и заслугам ученых Индии.

Особенности Индии, которые подчеркивал аль-Бируни в своем собрании критических отзывов, — ее размеры и богатства. В отличие от греков Александра Македонского, мусульмане хорошо знали о необъятности Индии и восторгались ее богатствами. Помимо таких экзотических товаров, как специи, павлины, жемчуг, алмазы, слоновая кость и черное дерево, Индия славилась умелыми мастерами и оживленной торговлей. Экономика Индии была, пожалуй, самой сложной в мире. Гильдии регулировали производство и следили за репутацией производителей. Дороги были безопасны, за портами и рынками тщательно следили, пошлины были низкими. Богатство ценилось и уважалось. На субконтиненте еще со времен Древнего Рима установился платежный баланс. Золото и серебро копились задолго до «золотого века Гуптов» и продолжали накапливаться. Изваяния Мамаллапурама и фрески Аджанты были исполнены столь же изящно, как рельефы в Санчи и Амаравати. Образы святых из чистого золота и храмы быстро становились царским достоянием, династии передавали их по наследству вместе с военными трофеями. Усердный мусульманин, обращая неверных, мог, проявив старание, добиться немалой выгоды.

Благодаря особенностям кастовой системы индийское общество тоже отличалось завидной стабильностью. Хотя в теории имелись четыре Варны, основанные на ритуалах и степени чистоты, и бесчисленные джати, относящиеся к роду деятельности, мусульманские авторы редко описывают эту систему правильно. Вполне может быть, что система была не такой уж и строгой. Цари из шудр или брахманов встречались столь же часто, как и те, чьи предки считались прирожденными кшатриями.

Ни одну касту не запрещали и не подвергали гонениям. Считалось, что принадлежность людей к кастам играет важную роль в экономике и политических процессах и налагает определенную социальную ответственность. Иными словами, чтобы быть гражданином, следовало быть подданным. Через лидеров, выбираемых сельскими и городскими собраниями представителей касты или гильдии, осуществлялись мириады государственных ритуалов. «Люди предпочитали скорее принять участие в ритуалах, чем выпасть из жизни общества. А принимая участие, они сами составляли эту жизнь»^{136}. Например, ритуальная общественная поддержка требовалась для провозглашения нового царя или дигвиджая, введения нового налога или объявления похода. Благодаря таким советам представителей касты политический порядок можно было поддерживать и тонко регулировать.