История Индии

В поддержку своей точки зрения Тоуд приводит восхваление героев-патриотов и рассказы о военной романтике XI–XII веков. Самой ранней была «героическая история Пиртхираджа поэта Чанда», вычурно написанная сага, которой Тоуд придает большое значение. Ибо «Пиртхирадж» иначе назывался Притхвираджем III из династии Чахамана (Чаухан) и правил громадным царством в северном Раджастхане и восточном Пенджабе в 1177 году. Это его территория граничила с землями Газневидов у Лахора, и когда город перешел к Мухаммеду Гури в 1186 году, именно он встал между царством Гуридов и остальной Индией. Тоуд ошибался, воображая, что поэт Чанд был современником и очевидцем, тем более «его [т. е. Притхвираджа] другом, его герольдом, его послом». Поэтому он не прав, принимая «поэтические истории» Чанда за достоверные свидетельства. Но, реабилитируя Притхвираджа, а заодно и династии кшатриев Раджастхана, которых он столь решительно назвал раджпутами, Тоуд оказал как истории, так и индийскому национализму большую услугу.

Чахаманы, как и Пратихары и Парамары царя Бходжи, получили (или утверждали, что получили) статус кшатриев после великого огненного жертвоприношения на горе Абу. Более прозаичная версия гласит, что они были вождями племени из пустыни вокруг озера Самбхар, на западе от современного Джайпура. За несколько веков они, как и бессчетное количество других народов вдали от цивилизации, прошли долгий путь «арианизации». В «Династической истории северной Индии» Хемачандра Раи перечисляет не менее восьми семей Чахаманов княжеского положения, одна из которых, ветвь Сакамбхари (т. е. Самбхар), осталась на родной земле, у озер Самбхар и Пушкар. Войдя в империю Гурджара-Пратихара через брак, они в итоге «вырвались на свободу». В начале XII века некий царь Аджая-раджа основал новую столицу. Он назвал ее «Аджая-меру», или Аджмер.

В середине XII века Виграха-раджа, один из потомков Аджая-раджи, существенно расширил власть династии, двинувшись на север, к современной Харьяне и землям, свободным от власти Газневидов в восточном Пенджабе. Дели тоже перешел к Виграха-радже, и чтобы оставить запись о своей блестящей кампании, он добавил собственные надписи к словам Ашоки на одной из сохранившихся колонн. Из-за странного совпадения колонна, которую он выбрал, стояла тогда выше по течению Джамны, и ее через двести лет аккуратно перевезут и установят в Дели. Там ее случайно поставят в центре города, на который он предъявлял права. На колонне записано, что Виграха-раджа завоевал весь край вплоть до Гималаев, а также упомянуты отдельные победы над млеччха, что, скорее всего, относится к угасающим Газневидам и конфликтам с ними. Другая надпись говорит о том, что он снова сделал Арьяварту домом ариев.

Виграха-раджа умер в 1165 году. Династия Чахамана прервалась, затем, 12 лет спустя, на трон взошел Притхвирадж III. К тому времени он был еще несовершеннолетним и отпраздновал свое взросление, сбежав с дочерью царя Канноджа. Склонный к недостоверному изложению Чанд подробно описывает эту романтическую любовь. С другой стороны, результаты амбициозной дигвиджайи молодого Лохинвара в 1182 году неясны. Кажется, война вовлекла его в конфликт, помимо прочих, с Чанделами и их союзниками, а также с раджпутами клана Соланки из Гуджарата. Из всех этих передряг он вышел без потерь и, согласно другому популярному в то время сказанию, вырос достаточно сильным, чтобы дать обет искоренить соседей-млеччха в Пенджабе.

В этом начинании ему способствовал упадок Газневидов и то, что действия Мухаммеда Гури до этого момента не отличались решительностью. Из Газни Гурид сперва обратил свое внимание на Синд, разгромив возродившихся исмаилитских правителей Мултана, и в конце концов дошел до Инда, к городам Мансура и Дебал. Оттуда он попытался атаковать клан Соланки из Гуджарата, перейдя пустыню Тар, как это делал Махмуд в походе на Сомнатх. Он даже пригласил юного Притхвираджа поддержать его поход. Притхвирадж отказался и некоторое время обдумывал, не присоединиться ли к своему соланкийскому противнику, чтобы изгнать турусков. Но это не потребовалось. поскольку Гуриды были наголову разбиты в Гуджарате. Вследствие этого Мухаммед раздумал идти через Тар и обратился на северо-восток, к Лахору. Защитив это место в 1186–1187 годах, он был готов бросить вызов Притхвираджу. Вдоль границы Пенджаба, не слишком отличавшейся от нынешней индо-пакистанской границы, «Гурид и Чахамана встали лицом к лицу. Мусульмане знали, что сокровища богатых городов и храмов в долине Джамны — Ганга и за ней можно обрести, только сокрушив мощь Индии, хранящую ключ от врат Дели»^{175}.

Трудно не заметить параллели XII века с ситуацией, когда Синд и Гуджарат были разделены разной верой, а Пенджаб, в сущности, подчинялся и мусульманским, и индуистским правителям. Пакистанцы могут утешать себя мыслью, что это разделение существовало почти двести лет в случае Пенджаба и более четырехсот лет в случае Синда и Гуджарата. Индийцы, с другой стороны, обращали на хронологию мало внимания, их больше занимал результат.