История Индии

Неизвестно, подозревали ли послы Типу, что у Бурбонов не все гладко. Всего за год до штурма Бастилии, зная, что Лондон пристально следит за каждым его шагом, Людовик XVI был не в состоянии оказать своим гостям ни политической, ни военной поддержки. Внутренний кризис Франции означал, что ее амбиции в Индии в прошлом, а все войска будут отозваны. Однако менее значительная просьба Типу, о «семенах цветов и растений всевозможных видов, и техниках, рабочих и врачах», была принята во внимание. Когда миссия отправилась домой в конце года, ее сопровождал «сонм» оружейников, кузнецов, гончаров, стекольщиков, часовщиков, ткачей и прях, а также «два печатника, умевших работать с восточными языками, один врач, один хирург, два инженера и два садовника».

Хайдар Али превратил войско Майсура в профессиональную армию, обученную, снаряженную и оплачиваемую по европейским стандартам. Типу решил сходным образом модернизировать экономику страны. Тогда как Хайдар был неграмотным, Типу получил хорошее образование и обладал острым, пытливым умом. Единственный среди своих современников-монархов он видел динамику, скрывающуюся за единообразными мундирами европейских полков, и начал ее копировать. Торговля была очевидно важна. С этой целью он учредил государственную торговую компанию, привлек инвесторов к покупке паев, организовал сеть портовых «факторий» вокруг Аравийского моря и Персидского залива. Они повторяли структуру европейских торговых компаний и состояли как из коммерческих служащих, так и из военных. Нет никаких свидетельств того, что к Людовику XVI обращались с ходатайством о «фактории» во Франции, но Типу настойчиво внушал эту идею Османскому султану, а также обращался к правителю Пегу в Бирме.

Малабарские порты открыли Майсуру прямой выход к морю, а также контроль над торговлей перцем и лесом и лошадьми из стран Персидского залива. Не случайно самая эффективная кавалерия в Индии была у маратхов и у Майсура, которые имели выход к западным портам. Чтобы расширить экспорт, Типу искал новые сельскохозяйственные культуры, экспериментируя с семенами и растениями со всей Азии, а также из Франции. Вокруг его летнего дворца в Шрирангапатнаме земля была разбита на клумбы для акклиматизации рассады. XVIII век стал эрой «реформ», и Типу проявлял столь же пристальный интерес к этим проектам, как и любой европейский «реформатор»; именно он причастен к внедрению в Майсуре шелководства. Тутовые шелкопряды приобретались в Персии, тутовые деревья были высочайше одобрены, повсюду строились шелкопрядильни. Другие фактории производили сахар, бумагу, порох, ножи и ножницы. «Фабрики по изготовлению снаряжения в Беднуре делали 20 000 мушкетов и пушек ежегодно»^{322}. Как заявил Типу французскому атташе, Майсур стал самодостаточной военной державой.

Свидетельства процветания его страны и сравнительной мягкости налогового бремени исходят в основном от изумленных британских чиновников и инспекторов, которые вскоре слетелись в Майсур, как стервятники к трупу. Победив, британцы гордились своим великодушием. Но незначительность протестов и неэффективность интриг во времена Типу показали, что его правление действительно удовлетворяло большинство подданных, как мусульман, так и индусов. «Гражданин Типу», как вскоре стали называть его революционные знакомые во Франции, не был человеком из народа. Он был мстительными и даже жестоким аристократом, охотно вступал в борьбу с врагами, как индийцами, так и британцами. Его образ быстро приобрел демонические черты. Так, в стремлении к реформам и модернизации кое-кто видел параллели с радикализмом парижских революционеров. Томас Манро, вероятно самый уважаемый британский чиновник, позже служивший в Майсуре, был большим почитателем достижений Типу и отмечал в основном его «беспокойный дух и желание всему дать начало»^{323}. Высоко индивидуализированный характер его правления был и слабостью, и силой. Пока Типу был жив, у британцев почти не имелось шансов примириться с Майсуром на тех же условиях, что и с Хайдарабадом или Авадхом. Приручить Типу, «тигра Майсура», означало разрушить его среду обитания.