История Индонезии. Часть 2

Главные причины того, что задачу деполитизации ислама вершителям «нового порядка» осуществить не удается, коренятся прежде всего в установках самого мусульманского вероучения на его само собой разумеющееся и непременное участие в политическом процессе, в широком влиянии ислама на массы в Индонезии и его опоре на десятки тысяч мечетей и религиозных школ, которые легко и естественно могут быть превращены в каналы политической деятельности, зачастую — антиправительственной. Потребность масс в политическом самовыражении зачастую находила свой выход через эти каналы. Кроме того, и большинство лидеров сантри далеки от намерения ограничивать свою деятельность лишь функциями религиозного утешения социальных низов в целях смягчения общественных противоречий, к чему их подталкивают власти.

Выйдя из ПЕР, Нахдатул Улама, Сарекат Ислам и Перти пополнили перечень общественных исламских организаций непартийного типа, что развязывает им руки и позволяет исподволь проводить и политическую работу через мусульманские институции. Восстановление среди верующих авторитета НУ, в значительной степени утраченного прежним соглашательским руководством, по мнению наблюдателей, позволит ей в любую минуту вновь появиться на политической арене в качестве самостоятельной организации сантри, неполитической только по названию, но не по существу.

Весьма показательным является тот факт, что выдвинутая идея возвращения к однопартийной системе (явно стимулированная отсутствием партий в органах исполнительной власти, бессилием и внутренними раздорами как в ДПИ, так и в ПЕР, а также закреплением единой и обязательной для всех идеологии) была категорически отвергнута правящими кругами. Проводя на деле огосударствление политических и общественных организаций, представители правящих кругов избегают афишировать эти меры. Даже начинания, способные проводить подобные ассоциации, например предложение ДПИ об избрании Сухарто своим «верховным покровителем», подобно тому, как это сделал Голкар, были с негодованием отведены окружением президента. Трехчленное выборное представительство в парламенте и НКК (2 партии и Голкар) продолжает рассматриваться вершителями «нового порядка» как оптимальное, так как служит демократическим облачением всевластного военно–бюрократического режима. ДПИ и ПЕР нужны, чтобы удерживать за собой места, предназначенные оппозиции в рамках формально многопартийной системы. Президент поэтому вновь счел нужным напомнить, что «орба не является военным режимом или правительством». Между тем свыше 40 тыс. должностных мест в стране (преимущественно высших и средних) занимают ныне военнослужащие.

Реализуя свою заранее продуманную стратегию, правительство в 1984 г. сделало новый шаг по идеологическому разоружению оппозиции. Оно предложило парламенту «пакет» из пяти законопроектов, касающихся насущных политических проблем страны. Два из них — о выборах 1987 г. и о политических партиях и Голкаре — включали, по существу, лишь малозначительные коррективы в соответствующие законодательные акты прошлого. Но третий, закон о референдуме, хотя и предрешенный постановлениями НКК от 1983 г., был принципиально новым. Проведение референдума предусматривалось в случае намерения какой–либо фракции НКК внести поправку или изменение в текст конституции 1945 г.[124]

— право, предусмотренное ее 37‑й статьей. Лишь в случае если 90% зарегистрированных властями потенциальных участников реально проголосуют, причем не менее 90% из них — в пользу изменений, исход референдума считается положительным. Он затем утверждается специальной сессией НКК {двумя третями голосов), а после этого передается в СНП на предмет утверждения в качестве закона. В референдуме принимает участие и личный состав вооруженных сил РИ. Напротив, «лица, вовлеченные в прошлом в «Движение 30 сентября», отстраняются от участия в нем. Ответственность за проведение референдума возлагается лично на президента Индонезии. Совершенно очевидно, что множество ограничений и препон, установленных законом, чрезвычайно высокая норма квалифицированного большинства (90%), жесткие условия проведения референдума делали нежелательное для вершителей орба решение о пересмотре конституции крайне маловероятным.

В тесной связи с названным законом находился и законопроект о составе и прерогативах НКК, СНП и других органов власти. Среди целей его выдвижения было стремление военной верхушки продемонстрировать «демократизацию» политической системы. Численность депутатов парламента (СНП) была доведена до 500 человек (ранее — 460) в связи с возросшим населением страны. 1 депутат представлял около 400 тыс. жителей. Общая численность Народного Консультативного Конгресса складывалась из полного состава парламента и равного числа представителей провинций и функциональных групп, то есть 1000 членов всего.