Кроме того, светская власть была обязана по простому требованию применять пытку к тем, кто откажется выдать всех известных ему еретиков. Если при задержании оказывалось какое-либо сопротивление, то была ответственна вся община, и она должна была платить огромный штраф, если она в течение трех дней не выдаст всех принимавших участие в возмущении. Исполнительная власть должна была еще приказать составить четыре списка тех, кто был объявлен обесчещенным или приговорен к изгнанию за ересь; один из них должен был три раза в год читаться публично, второй должен был быть передан епископу, третий – доминиканцам, а четвертый – францисканцам. Она также должна была наблюдать за тем, чтобы дома были разрушены через десять дней после произнесения решения, и следить за поступлением штрафов в течение трех месяцев. Те, кто был не в состоянии уплатить, заключались в тюрьму и держались там, пока за них не вносили следуемого штрафа.
Доход от штрафов, от смягчений наказаний и от конфискаций разделялся на три части: одна шла городу, другая – лицам, которым было поручено следствие, третья – епископу и инквизиторам, которые должны были употреблять ее на преследование еретиков.
Самые серьезные меры были приняты, чтобы эти суровые предписания исполнялись повсюду со всей строгостью. Они должны быть внесены навсегда во все сборники местных статутов, наряду со всеми законами, которые Папа мог бы опубликовать впоследствии, под угрозой отлучения от Церкви чиновников, которые отказались бы это сделать, и наложения интердикта на города. Владетели, власти и их чиновники должны были давать присягу на соблюдение этих законов под страхом отлучения от должности. Всякая попытка изменить эти законы была преступлением, виновный в котором карался вечным лишением доброго имени, штрафом и изгнанием; всякая небрежность в их исполнении наказывалась, как клятвопреступление, вечным позором, штрафом в двести марок и подозрением в ереси, что влекло за собой потерю должности и лишение навсегда права на какое-либо другое место. Всякое лицо, облеченное властью, в продолжение десяти дней со дня вступления в свои обязанности, должно было избрать, по указанию епископа или нищенствующих, трех добрых католиков, которые под присягой брали бы на себя обязанность расследовать действия его предшественника и возбудить против него преследование за всякое уклонение от повиновения.
Кроме всего этого, всякий подестат, в начале и в конце своего правления, должен был распорядиться о чтении булл в публичных местах, указанных епископом и инквизиторами, и изъять из книги статутов все законы, которые могли быть в противоречии с ней. В то же время Иннокентий разослал инструкции инквизиторам, приказывая им под страхом отлучения от Церкви настоять на внесении этой буллы и эдиктов Фридриха в статуты всех городов и государств. Немного позднее он им предоставил опасную привилегию толковать, совместно с епископом, все пункты местных законов, относящиеся к ереси.
Все эти предписания не были, как это может показаться с первого взгляда, горячечным бредом больного ума. Дело идет о законодательстве положительном, практическом, зрело обдуманном и утвержденном, ввиду строго намеченной политической цели. Состояние общественного мнения той эпохи прекрасно характеризуется тем фактом, что столь деспотические меры были приняты без всякого сопротивления.
В 1254 году Иннокентий IV сделал в булле некоторые незначительные изменения, внушенные опытом. В 1255, 1256 и 1257 годах Александр IV пересмотрел буллу, разрешил некоторые возникшие сомнения и остановился на необходимости назначить повсюду следователей для расследования действий уходящих со службы магистратов. В 1259 году он переиздал буллу в своем сборнике. В 1265 году Климент IV снова опубликовал ее с некоторыми изменениями, из которых главное состояло в том, что он прибавил слово "инквизиторы" там, где Иннокентий указывал только на епископов и монахов, показывая, таким образом, что за это время инквизиция сделалась преимущественным орудием для преследования еретиков.