История Карла XII, короля Швеции

Ждать приступа турок и татар пришлось недолго, они открыли пальбу из десяти пушек и двух мортир по малому укреплению, а потом ринулись в атаку. Развевались конские хвосты, трубили горны, со всех сторон раздавалось: «Алла! Алла!» Барон Гротгусен обратил внимание на то, что турки не выкрикивали ничего оскорбительного для короля, а называли его просто «демирбаш» — «железная голова». Барон решился в одиночку и без оружия выйти из ретраншемента. Он приблизился к рядам янычар, которые почти все получали от него деньги, и обратился к ним с такими словами: «Друзья мои, неужели вы перебьете триста беззащитных шведов, вы, доблестные янычары, пощадившие сто тысяч русских, когда они запросили у вас пардона? Неужели вы забыли все то добро, которое видели от нас? Неужели вы убьете великого шведского короля, столь вами любимого и столь для вас щедрого? Друзья мои, ему нужны всего три дня, да и повеление султана не так строго, как вам говорят».

Слова сии возымели таковое действие, на которое и сам барон не мог надеяться. Янычары своими бородами поклялись, что не пойдут противу короля и дают ему просимые три дня. Понапрасну звучал сигнал атаки, янычары не только не шли на приступ, но даже угрожали оборотиться противу своих же начальников, если Карлу не будет дана отсрочка. В возбуждении и беспорядке подступили они к шатру бендерского паши, выкрикивая, что повеления султана подделаны. Сему скоропостижному и внезапному мятежу паша мог противупоставить одно лишь терпеливое выжидание.

Он притворился, что разделяет благородный порыв янычар, и приказал им возвратиться в Бендеры. Но татарский хан, человек жестокий и коварный, хотел безотлагательно идти со своим войском на штурм. Однако паша убедил его подождать до следующего утра.

Возвратившись в Бендеры, паша собрал всех янычарских начальников и самых старых солдат. Он прочел и показал им категорический приказ султана. Шестьдесят самых заслуженных ветеранов с убеленными бородами, получавшие из рук самого короля тысячи подарков, предложили, что сами они пойдут умолять его довериться им в качестве охраны.

Паша согласился на это, он был готов прибегнуть к любому средству, лишь бы ему не пришлось быть орудием убийства шведского монарха. На следующее утро все шестьдесят ветеранов отправились в Варницу, не имея при себе ничего, кроме длинных белых палок — единственного оружия янычар в мирное время. Турки почитают варварством обычай христиан носить шпаги, когда нет войны, и входить с ними не только в дома своих друзей, но даже в храмы.

Янычары обратились к барону Гротгусену и канцлеру Мюллерну и заявили, что пришли как верная охрана короля, и ежели он того пожелает, они сопроводят его до Адрианополя, где у него будет возможность самолично обратиться к султану. Во время сего разговора король читал тайно полученные из Константинополя письма графа Понятовского, который уже не имел возможности служить ему ни в Бендерах, ни в Адрианополе, поелику после вызывающего требования второй тысячи кошельков его держали в Константинополе. Он сообщал, что приказ Порты схватить или убить короля при малейшем сопротивлении именно таков, хотя на самом деле министры и обманули султана. Тем не менее надобно уступить обстоятельствам и стараться действовать через министров, не выказывая упрямства, а напротив, лишь готовность идти на уступки. Лекарство следует искать в средствах политических и действии времени, но отнюдь не в жестком упорстве, каковое принесет один лишь бесполезный вред.

Однако ни речи ветеранов-янычар, ни письма Понятовского нимало не убедили короля в том, что он может уступить без потери лица. Он предпочитал смерть турецкому плену и отослал янычар, даже не пожелав видеть их, а велел лишь передать, что ежели они не уйдут, то велит отрезать им бороды, что на Востоке почитается самым тяжким из всех оскорблений.

Ветераны, исполненные живейшего негодования, удалились с криками: «Ах ты, железная голова! Так погибай же, если хочешь смерти!» Они сообщили паше о своих переговорах, а товарищам в Бендерах рассказали про то, какой прием был им оказан. Тут же все поклялись подчиниться повелению паши и теперь уже столь же нетерпеливо ожидали приступа, как еще накануне не желали оного.

Сразу прозвучал приказ. Турки двинулись на ретраншементы, возле которых их уже ожидали татары. Началась пальба из пушек. В единое мгновение янычары и татары ворвались в лагерь. Не успели шведы обнажить шпаги, как триста солдат, не оказавших никакого сопротивления, были уже пленены. Король в это время скакал верхом между своим домом и лагерем вместе с генералами Хордом, Дальдорфом и Спарре. Видя, как тут же в его присутствии солдаты сдаются в плен, хладнокровно сказал он своим спутникам: «Надо защищать дом, — и с улыбкой добавил: — Будем сражаться pro aris et focis»[88].

Он галопом поскакал к дому, укрепленному насколько то было возможно; его охраняли сорок слуг, расставленные на манер часовых.