История катастрофических провалов военной разведки

Все эти теории заговора, при ближайшем рассмотрении, рассыпаются в прах. Рузвельт и его советники подозревали, что нечто должно произойти, но когда поняли, что именно, спасти Перл-Харбор было уже невозможно. Черчилль и специалисты государственной шифровальной школы (GCCS), особенно ее дальневосточного бюро, охотно делились с американскими коллегами всем объемом соответствующей информации. В действительности они передали за океан больше данных, чем любая воюющая страна обычно передает нейтральной. Никто не отрицает того, что Черчилль испытал облегчение от вступления Соединенных Штатов в конфликт и удовлетворение от необдуманного поступка Гитлера, объявившего США войну. Однако нет ни единого свидетельства в пользу того, что Черчилль намеренно вводил в заблуждение американских союзников или знал о готовящейся атаке Перл-Харбора больше, чем Рузвельт, хотя, несомненно, и в США и в Англии были осведомлены о намерениях японцев.

Частью проблемы, с которой столкнулись как современные исследователи, так и профессиональные разведчики в 1941 году, было то, что перехваченный трафик высокого уровня лишь умножал сущности. Будучи полностью посвященным во все хитросплетения внутренней политики врага, аналитик мог ощущать себя участником этих дискуссий, пусть даже и в роли невидимого наблюдателя. Однако знание всех этих деталей — совсем не то же самое, что доступ к итоговому решению, конкретному плану и, наконец, к оперативным инструкциям, дислокации войск и шифровкам. Именно в таком положении находилось американское командование в Перл-Харборе накануне японского нападения. Оно прекрасно знало о неизбежности удара врага, но не думало, что удар этот будет нанесен по их гарнизону.

Соответственно, причины оперативного и тактического провала США в Перл-Харборе нельзя назвать ни военными, ни стратегическими. Фиаско разведывательной работы до 7 декабря 1941 года было глобальным. Степень «готовности» командующих на Гавайях в конкретный день нельзя приписать влиянию Рузвельта, Черчилля или другого таинственного заговорщика. Вина за произошедшее целиком и полностью лежит на местных командирах и их непосредственных начальниках.

Для того чтобы понять это, нужно иметь в виду, что статус командований вооруженных сил США на Гавайях в 1941 году был совершенно отличным от современной военной практики, где господствуют объединенные структуры, координационные центры и так далее. Во-первых, множественное число в слове «командований» не случайно — с военной точки зрения Гавайи находились в совместном управлении ВМС, возглавляемых главой Тихоокеанского флота адмиралом Киммелом, отвечавшим за собственно флот, операции в Тихом океане и стоянку судов в Перл-Харборе, и сухопутных сил. В ведении генерал-лейтенанта Шорта находилась безопасность Гавайских островов, защита от возможного вторжения и противодействие диверсиям (до 1946 года у США не было самостоятельных ВВС). Беда этих двух подразделений заключалась в том, что в 1941 году они не работали в связке, а существовали сами по себе и даже были конкурентами. Отношения между двумя командующими и их штабами были натянутыми: флот считал себя главной структурой и рассматривал Шорта как кого-то вроде высокопоставленного гарнизонного командира, ведающего наземными сооружениями. Ни о каком совместном органе или эффективном взаимодействии между флотской и армейской разведками говорить, разумеется, не приходилось.

Нельзя не упомянуть и еще об одном факторе, осуждать который нельзя, но понять можно. Подобно Кипру для британцев и Таити для французов, служба на Гавайях представляла собой типичную синекуру. Репутация островов как тропического рая, где круглый год светит солнце, в 1941 году была точно такой же, как и в наши дни. Для моряка «Перл» был местом, где можно сойти на берег и отдохнуть, пока корабль стоит в доках.

Для сухопутного же офицера «гарнизон армии США на Гавайях жил полным счастья „днем сурка”», по словам полковника Генри Клозена, юриста, направленного министерством обороны для проведения тайного расследования причин катастрофы.

Такое положение вещей на Гавайях перед 7 декабря нашло отражение в поистине разгромном (и малоизвестном) отчете полковника Бервелла на имя генерал-лейтенанта Шорта, написанном в июле 1941 года. В отчете перечислены основные недостатки структуры обороны Перл-Харбора, в частности:

• опасное легкомыслие в отношении возможной атаки врага в свете известий о «скором конфликте с Японией»;

• самоуспокоенность личного состава, основанная на «разлагающих привычках мирного времени»;

• нехватка «агрессивной позиции» и «безразличие к будущему»;

• «невнимательность к ведению разведки»;

• провал попыток взаимодействия с другими службами.

Эти проблемы Шорта были не единственными. Штаб ВМС в лице адмирала Киммела едва ли не намеренно отрезал армию от внутренней жизни флотских структур. Например, как показали последующие расследования, отсутствовали:

• координационный штаб на островах;