История хорошего человека

А вот кто бы мне сказал. Чутье Убийцы наперекор остальным инстинктам звало меня вперед. Возможно, оно как-то не рассчитывало на встречу с оружием Древних. Проверять на практике его правоту очень не хотелось. Да что же это такое! Никто из людей не способен противостоять мне, а тут несчастный кусок железа, пусть даже побывавший в руках Древних, преградил дорогу.

И родился гнев. Сводящий спину и заставляющий до хруста сжимать кулаки. Перед тем как волна ярости и гнева поглотила меня, в памяти запечатлелись испуганные глаза Мотта. А потом возникла тишина и ощущение необыкновенной легкости и мощи, скрытой внутри тела. Это не было похоже на знакомый полет духа Убийцы – нет, он не покидал своей материальной оболочки. Я встал. Гнев стал невыносимо-жгучим, похожим на раскаленный шар, вырастающий внутри меня где-то в области солнечного сплетения. От шара к рукам и ногам протянулись нити, наполняющие тело невероятной силой.

Исчезли сомнения и колебания. Я пошел к оружию Древних, отметив про себя, что каждый мой шаг оставлял видимый след-углубление на каменном полу, а воздух становился вязким и тягучим. На этот раз рев машины смерти был иным – басовитым и прерывистым, а полет шариков – удивительно медленным. Я мог бы легко уклониться, но знал, что неуязвим. И правда – не долетев до меня всего несколько дюймов, они превращались в ослепительные беззвучные вспышки света.

Удивительное дело – само оружие я мог видеть со всех сторон сразу, хотя оставался перед ним. Странное сооружение – ажурные, словно переплетенные между собой металлические полосы и три длинные выступающие трубки, из которых и извергались смертоносные снаряды. В пол уходили гибкие как змеи металлические плетеные канаты, по которым, вероятно, подавались шарики.

Я отмахнулся от злой машины, словно от надоедливой мухи, и она, испуганно взвизгнув, смялась, как проволочный человечек.

В следующее мгновение реальность обрушилась на меня. Никогда не думал, что тусклый свет подземелья может так резать глаза, а прохладный воздух течь в горло, будто расплавленный металл. Чувство звериного голода скрутило желудок и заставило меня согнуться пополам, глотка моментально пересохла, так, что потрескались небо и язык. Я закричал, надеясь в крике найти облегчение. И ведь это – я, Убийца, способный управлять чувствами и эмоциями, умеющий обуздать самую страшную боль и готовый переносить любые тяготы и телесные страдания. Наверное, такое испытания для обычного человека означало бы немедленную смерть. Волна боли просто разорвала бы несчастного в кровавые ошметки.

Последнее, что я запомнил перед тем, как впасть в спасительное забытье – это Мотт, удерживающий меня от падения на каменный пол.

XVII

– Ну, давай, давай, осторожненько… – Мотт бережно поддерживал меня за руку, помогая подняться.

Я не представлял, что могу быть подвержен такой слабости. Полное впечатление, что силы полностью покинули меня. Ноги волочились подобно ватным валикам, руки бессильно болтались, и каждый вздох давался с огромным усилием. Я встал и прислонился к стене.

– Как себя чувствует гере герой из легенд? – поинтересовался Мотт.

– Герой себя чувствует как отбивная по-маронски, – пробормотал я.

– Когда в следующий раз будешь сокрушать машины Древних, позаботься заранее о месте для отдыха. Лежать на камнях очень неудобно.

– Долго я спал?

– Часов восемь. Лежал как убитый, в какой-то момент я решил, что ты умер.

– Неужели расстроился?

– У нас в Шамроне принято своих не бросать. Ни живых, ни мертвых. Живых – спасти, мертвых – похоронить. Хоронить здесь не получится – сплошной камень. А тащить твое тело на себе – удовольствие невеликое. Так что, можно считать – расстроился.

Я нашел в себе силы улыбнуться.

– Спасибо за откровенность.

– Пожалуйста. Я поначалу беспокоился, что будет погоня. Это мы – герои, спускались в колодец по карнизу. Казалось бы, что мешало стражникам сбросить вниз канаты и спуститься в колодец…

– Канат в тысячу локтей? Даже если связать несколько канатов, они не выдержат собственного веса и веса человека.

– Среди стражников немало горцев. В Багровых горах я сам видел, как они спускались по абсолютно ровной стене в щель глубиной три тысячи локтей. Но вопрос не в этом. Погони не будет.

– Почему же? Репутация лабиринта?

– И это тоже. Но есть немало горячих голов, готовых отправиться хоть в пасть дьявола. Ты не задумывался, зачем здесь стояла эта штука?

Мне пришлось приложить определенное усилие, чтобы понять – Мотт говорит об оружии Древних.

– Как зачем? Либо от Древних остались только их машины, приученные убивать, либо сами Древние живут себе потихоньку где-то в глубине, и не слишком жалуют чужаков.

– Я не об этом. Глупо выставлять такую мощь против бродяг, проникающих иногда в лабиринт, верно?

Я прикинул, что он, действительно, прав. Для бродяги вполне достаточно одного снаряда – шарик с легкостью пробьет тело насквозь. Латы не помогут, это я знаю точно. Может, они готовились к вторжению?

– Кстати, – сказал Мотт, обрати внимание, никаких следов…