История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 1

Кроме того, англичане и испанцы были весьма недовольны друг другом, как нередко случается меж союзниками, ведущими совместные военные действия, и оставалась вероятность, что испанцы будут не против сказать англичанам, что больше в них не нуждаются. В таком случае последние не станут располагаться на французской границе, лишившись содействия испанских армий и надежной линии отступления через Пиренеи.

В соответствии с такими мнениями Наполеон и решил действовать в отношении Фердинанда VII. Он приказал Лафоре, долгое время служившему послом в Мадриде, отправиться под вымышленным именем в Валансе, тайно встретиться с испанскими принцами и предложить им следующие условия мира: взаимное оставление территорий, возвращение Фердинанда VII в Мадрид, возврат пленных и отступление англичан. Наполеон добавлял различные частные условия, делавшие ему честь и много значившие как для Испании, так и для Франции. Первое заключалось в обязательстве Фердинанда VII назначить Карлу IV пансион, выплату которого брал на себя Жозеф; второе – в полной амнистии испанцев, связавших себя с Францией; третье – в сохранении Испанией не только континентальной территории, ныне ей возвращаемой, но и колониальных территорий, ни одна из которых не будет уступлена Великобритании. В этих условиях не было ничего, от чего Фердинанд как сын, король и испанец мог бы отказаться. Оставалась последняя статья, объявить о которой было труднее, чем об остальных, но которую Фердинанд VII вполне мог принять, чтобы вновь обрести свободу: брак с дочерью Жозефа Бонапарта. Лафоре должен был проявить больше сдержанности на этот счет, но имел приказ высказать это пожелание после остальных, когда настанет время сказать всё. По заключении и подписании договора доверенное лицо, выбранное совместно с испанскими принцами, отправится в полной тайне доставить договор регентству, дабы не дать англичанам и вождям либеральной партии помешать ратификации. По получении ратификации Фердинанд в сопровождении своего брата дона Карлоса и дяди дона Антонио покинет Францию, чтобы вновь взойти на испанский трон.

Лафоре пустился в путь, а Наполеон, не теряя времени, вызвал некогда близкого к Фердинанду VII герцога Сан-Карлоса из Лон-ле-Сонье, где тот проживал под надзором, принял его самым любезным образом, долго беседовал с ним, убедил и отправил в Валансе для оказания содействия Лафоре, столкнувшемуся с неожиданными трудностями.

Лафоре крайне удивил принца своим появлением. Находясь в плену вместе с братом и дядей уже около шести лет, Фердинанд жил почти в полном неведении о событиях в Европе. Однако из некоторых французских газет, которые ему позволяли читать, он знал, что Испанская война продолжается, его подданные обороняются и Европа тоже не покорилась, и имел достаточно ума, чтобы рассудить, что его дело проиграно не окончательно. Подозревали к тому же, что валансейский кюре, служивший мессу для принца и исповедовавший его, сообщал ему новости и, вероятно, дал знать о событиях 1812 и 1813 годов. Так что приезд Лафоре не должен был застать Фердинанда VII врасплох. Но невзгоды и плен чрезвычайно развили в принце присущие ему недоверчивость и скрытность. Всю работу своего ума он направлял на осмотрительность и поиск врагов, на молчание и бездействие, дабы не дать повода злокозненной воле, от которой зависел уже столько лет. Недоверчивость в нем дошла до того, что он остерегался даже самых верных своих служителей, даже тех, кто содержался в узах во Франции за его дело: был готов и их счесть тайными сообщниками Наполеона.

Когда Лафоре неожиданно сообщил Фердинанду, что Наполеон задумал вернуть ему свободу и трон, тот поначалу решил, что его обманывают, а за этим демаршем кроется некое коварство. Причины, на которые ссылался Лафоре во избежание слишком откровенных признаний о наших невзгодах, не внушали большого доверия, и Фердинанд доискивался, какая махинация скрывается за столь неожиданным предложением. Во время первой беседы он много слушал и мало говорил, сказав только, что ничего не знает, будучи лишен всякого сообщения с миром, и, следственно, не в состоянии рассудить о чем бы то ни было; что находится под защитой всемогущего Наполеона; что ему хорошо, он не просит о выходе из убежища и не перестает испытывать признательность за благожелательное обращение. Вот что делает угнетение с существами, подпавшими под его власть! Дошло до того, что Наполеон не мог заставить Фердинанда принять ни свободу, ни трон в минуту, когда был столь заинтересован вернуть ему и то и другое! Лафоре понял, что недоверчивой и испуганной душе нужно дать время ободриться и поразмыслить, и обещал прийти на следующий день.