История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 1

Однако вследствие сражения, не проигранного, но вскоре получившего всю видимость такового, – потому что врагу при выдвижении позволительно так считать и потому что именно таковым находило его недоброжелательное население Юга, – был оставлен весьма ценный участок. После сражения при Ортезе не осталось ни одного пункта до самой Гаронны, где мы могли остановиться. Бордо остался без прикрытия, и великий политический интерес, ради которого Наполеон отказался от 40 тысяч солдат, присутствие которых на Сене могло спасти Империю, оказался поставлен под угрозу. Имелся только один ресурс: перенести в Бордо линию операций и сделать его целью отступления.

Опасаясь столкновений с английской армией, почти всегда неудачных для нас, Сульт решил маневрировать и, вместо того чтобы прямо прикрыть Бордо, выдвинулся к Тулузе, полагая, что англичане не решатся направиться на Бордо, пока он будет оставаться у них на флангах и в тылах. Такой расчет, годившийся для Наполеона, которого боялись, был совсем не обоснован для его соратников, которых боялись гораздо меньше. События вскоре это доказали. Подтянув войска, оставленные у Байонны, Веллингтон получил в свое распоряжение более 70 тысяч человек и вполне мог отправить в Бордо 10–12 тысяч, которых хватило бы для возмущения города, а с остальными 60 тысячами последовать за Сультом на Тулузу. Что он и сделал. Пока маршал направлялся к Тарбу, Веллингтон отправил из Мон-де-Марсана маршала Бересфорда с колонной англо-португальских войск, и тот 12 марта вступил в Бордо. Генерал и префект, располагавшие от силы 1200 солдатами, отступили на Дордонь, и роялисты Бордо, при содействии коммерсантов, с нетерпением ожидавших открытия морей, во весь голос потребовали восстановления Бурбонов. Тотчас прибыл герцог Ангулемский, и было провозглашено восстановление старой династии. Эти события происходили в присутствии англичан, которые ничего не делали и ничему не мешали, повторяя только, что вопросы внутреннего управления их не касаются, а заботят их только обеспечение существования собственных войск и безопасность вверившегося их лояльности населения.

Как бы то ни было, неприятель, воспользовавшись ошибочным маневром Сульта, вступил в оставленный без прикрытия Бордо и доставил роялистам легкую возможность провозгласить Бурбонов на юге Франции. Пример был крайне опасен и мог найти себе подражателей. Нам, размышляющим над этим через пятьдесят лет после событий, кажется даже, что он должен был послужить предостережением для Наполеона и бесповоротно привязать его к Парижу. Но император не осознавал, до какой степени оттолкнул от себя людей непрерывной войной, им овладела мысль о невозможности отстоять Париж под самим Парижем и о необходимости идти за последними ресурсами к границе. Перед исполнением этого движения Наполеон решил нанести мощный удар во фланг Шварценбергу, дабы привлечь его к себе или хотя бы замедлить его движение на столицу. Потому он и направил войска на Фер-Шампенуаз, а сам прибыл туда к вечеру 18 марта. По дороге гвардейская конница, повстречав казаков Кайсарова, порубила их и отбросила на Сену. На бивак встали в Фер-Шампенуаз и его окрестностях.

На следующий день, поразмыслив, идти ли ему на Арси или на Планси, Наполеон направился к последнему пункту, ибо Шварценберг, согласно всем донесениям, уже прибыл в Провен, и Наполеон полагал, что у него больше шансов оказаться среди разбросанных колонн Богемской армии, если он передвинется ближе к Провену.

Рассуждая подобным образом, Наполеон был не полностью информирован о последних движениях неприятеля. Воодушевленный событиями при Краоне и Лаоне, Шварценберг поначалу выдвинул авангард к Провену, не осмеливаясь пока предпринять решительное движение. Но, узнав о бое в Реймсе, он испугался какой-нибудь новой операции Наполеона и поспешил вернуться к Ножану. К тому же император Александр, встревоженный известием о присутствии французских войск в Шалоне (туда направился корпус Нея), испугался, как бы Наполеон, повернув на Арси, не захватил всех с тыла, и поторопился донести свои опасения до Шварценберга, чья штаб-квартира располагалась между Ножаном и Мери. Австрийский главнокомандующий, обыкновенно менее храбрый в своих планах, нежели император Александр, был в то же время не столь скор на испуг и днем 18 марта подтянул разбросанные корпуса к Труа с намерением сосредоточить их в Бар-сюр-Обе, дабы предотвратить опасность флангового движения своего грозного противника.

Так, 19-го, когда Наполеон во главе кавалерии галопом двигался на Планси, маршал Вреде, оставленный охранять Об и Сену между Арси, Планси и Англюром, отходил на Арси. Корпус Витгенштейна (ставший корпусом Раевского), корпуса кронпринца Вюртембергского [Вильгельма] и генерала Дьюлаи отходили к Труа, а резервы Барклая-де-Толли сосредоточивались между Бриенном и Труа.