История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 2

Они продолжали строить планы и часто бывали у Фуше, который старался привязать их к себе, видя в них лишнюю нить, за которую можно дергать. Чтобы преуспеть в том, он применял простое средство: выслушивал их без возражений.

Если считать заговором всякое желание свергнуть власть, сопровождающееся угрожающими речами, то, безусловно, явление, о котором мы рассказали, было заговором. Но если полагать, что заговор – это продуманный план настроенных серьезно людей, твердо желающих достичь своей цели, готовых рискнуть ради нее головой и осмотрительно пользующихся средствами, то нельзя сказать, что в данном случае речь шла о чем-либо подобном. Молодые офицеры во что бы то ни стало хотели избавиться от Бурбонов, даже ценой своей жизни, которую не привыкли беречь. Однако с вождями армии, как мы уже писали, дело обстояло иначе. Единственный человек, который оказался посвященным в эти планы, был Фуше, и по существу он сделался подлинным вождем молодых генералов только потому, что давал им советы и почти не сдерживал. По правде говоря, если заговор и существовал, то только между ним и молодыми военными, но это самое большее, что можно утверждать, ибо ни время исполнения, ни план действий, ни участники предприятия намечены не были.

Между тем Маре – и обеспокоенный, и удовлетворенный тем, что узнал, – дрожал при мысли о том, что Наполеон останется в неведении относительно столь серьезного предприятия, ибо оно могло помешать его целям, навлечь на него жестокие кары и, наконец, принести выгоду не ему, а другим. Верный соратник страстно желал предупредить Наполеона, и в то время как он тщетно изыскивал средства, судьба неожиданно их ему предоставила в лице одного пылкого юноши.

Флёри де Шабулон, бывший чиновник Империи, наделенный пылкостью, умом и честолюбием, заскучал в Париже от безделья и решил отправиться на Эльбу, дабы использовать неистраченные силы на пользу ссыльному императору. Ему требовалась рекомендация, и он обратился к Маре. Тот поначалу принял Флёри сдержанно, но затем, усмотрев в его побуждении добрую волю, стал откровеннее. Он поручил рассказать Наполеону о положении дел во Франции и о повсеместно распространившемся чувстве, что такое положение долго не продлится и переменится в пользу семьи Бонапартов или герцога Орлеанского. Флёри поручили донести до острова Эльба точное описание ситуации и не говорить ничего, что могло бы побудить к действиям в том или ином направлении. Маре не вручил ему письма, но дал опознавательный знак, который мог указать Наполеону, от кого тот явился. Флёри уехал в январе, поехал через Италию, в дороге заболел и прибыл на остров только в феврале.

Прежде чем сообщить о результате этой миссии, уместно рассказать, как жил Наполеон на Эльбе, перейдя от мирового господства к верховной власти на одном из самых малых островков Средиземного моря.

Будучи доставлен на Эльбу на английском фрегате «Неустрашимый», который встал на якорь на рейде Портоферрайо 3 мая 1814 года, Наполеон сошел на берег днем 4-го. За несколько дней до его приезда жители сожгли его портрет, подвергнув заочной казни за то, что возмутило против него все народы Империи, – за войну, конскрипцию и дополнительные налоги. Узнав о его приезде, островитяне забыли свой давешний гнев и вышли встречать Наполеона, движимые жгучим любопытством. Они выказывали шумную радость, решив, что теперь будут избавлены от ига Тосканы, что новый монарх привез им огромные богатства, привлечет на остров торговлю и вообще вскоре совершит что-нибудь необыкновенное. Жители с почестями проводили Наполеона в церковь и пропели в его честь Te Deum. Он с любезной готовностью уступал их пожеланиям, будто мог разделить эту ребяческую радость.

С покорностью принимая дары, ему предлагавшиеся, и не замечая, казалось, их малости, Наполеон немедленно принялся за дело и начал с того, что на следующий же день объехал верхом весь остров. Сразу после экскурсии он наметил план своего нового правления с таким же усердием, с каким пятнадцатью годами ранее разрабатывал преобразования во Франции.