История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 2

По выходе из Канн начиналась горная дорога, по которой предстояло двигаться до Гренобля восемьдесят лье. К рассвету 2 марта прибыли в Грас. Несколько часов, проведенных в окрестностях Канн, были употреблены на то, чтобы приготовить рационы, раздобыть лошадей и напечатать обе прокламации. Начиная с этой минуты, Наполеон решил не терять более ни часа, дабы прибыть в Гренобль раньше, чем туда подоспеют приказы из Парижа. Он позавтракал стоя, в окружении членов своего штаба, вне городских стен и на глазах любопытных, но недоумевавших жителей, не выказывавших ни малейших признаков энтузиазма, который он надеялся вскоре встретить.

В восемь часов утра Наполеон пустился в путь и потратил многие часы на то, чтобы взобраться по обледенелой тропе на возвышенную цепь, отделяющую морское побережье от бассейна реки Дюранс. Наибольшая часть пути была проделана пешком. Солдаты, которые смогли раздобыть лошадей, двигались рядом с животными, остальные шли следом, перенося снаряжение на плечах. Холод был жестоким, и Наполеону нередко приходилось спускаться с лошади, чтобы согреться на ходу: упражнение, к которому он был непривычен.

Вечером остановились на ночлег в Сераноне, деревушке, состоявшей из нескольких ферм. Солдаты устроились в ригах, а Наполеон нашел подходящую постель в сельском доме одного из жителей Граса. В первый день удалось пройти пятнадцать лье и не пришлось преодолевать иных препятствий, кроме льда и скал. Люди чрезвычайно устали, но их поддерживало воодушевление, и они были готовы осуществить предсказание об орле, летящем с колокольни на колокольню.

Третьего марта отправились в путь ранним утром. Снова ступили на горные дороги, покрытые снегом, и вечером, пройдя расстояние, почти равное пройденному накануне, заночевали в Барреме, уже в долине Дюранса, но в десяти лье от берегов реки.

На следующий день двинулись в путь на рассвете, несмотря на возраставшую усталость; сделали остановку в Дине для завтрака и продвинулись до Малиже. Почти дошли до берегов Дюранса, и теперь нужно было всходить вверх по течению, чтобы перебраться затем по узкому перешейку в бассейн Изера. Здесь предстояло встретиться с одним из самых опасных препятствий. В Систероне дорога переходила с левого берега Дюранса на правый и шла по мосту, который мог сделаться неприступным в случае огня из крепости. Любой офицер, верный Бурбонам, мог остановить экспедиционную колонну, просто закрыв ворота крошечной крепости. Опасность была велика, но Наполеон, веривший в свое влияние, без колебаний двинулся на Систерон.

Он угадал правильно: пребывая в смятении, те, кто ему противостоял, вместо того чтобы громоздить трудности на его пути, их удаляли. Согласно указаниям упомянутого жандармского офицера префект Вара счел, что Наполеон направляется на Тулон и Марсель, и поместил всех национальных гвардейцев и войска, какие сумел собрать, в лесу Эстереля, то есть на прибрежной дороге. Приняв эти меры днем 2 марта, он отправил к Массена в Марсель эстафету, которая могла прибыть туда не раньше 3-го, а в Гренобль отправил другого посланца, который мог прибыть туда не раньше 4 марта. В то же время он попытался известить о происходившем комендантов мелких крепостей в Альпах, но не дал им никаких инструкций, которые, впрочем, несмотря на всё свое усердие, и неспособен был дать.

Все коменданты, испытав своего рода потрясение при получении ужасного известия, думали только о том, чтобы спрятаться за стенами своих крепостей, и не осмеливались преграждать Наполеону путь. Генерал Ловердо, командовавший в департаменте Нижние Альпы, отвел немногочисленные войска, которыми располагал, в низовья Дюранса и на Экс; коменданты Амбрёна и Мон-Дофена, в свою очередь, торопясь запереться в крепостях, вверенных их чести, отозвали все свои посты в верховья Дюранса. Таким образом расположенный посередине Систерон оказался лишенным обороны. Это своеобразное движение, естественное для удивленных и напуганных людей, открыло Наполеону дорогу. Одно его имя вызывало эти безотчетные действия, которыми он мог с таким успехом воспользоваться.

Подойдя к Систерону во главе ста человек, Камбронн без труда вошел в него 5 марта, и Наполеон прибыл в город уже к завтраку. Сюда уже прибыли храбрые монтаньяры Дофине, неравнодушные к славе оружия, ненавидевшие врага, проклинавшие дворян и священников, встревоженные проповедями о государственном имуществе и десятине и по всем этим причинам ставшие пылкими сторонниками Наполеона. Заслышав крик «Да здравствует Император!», они толпами спускались с гор, охотно предоставляя продовольствие и лошадей бесплатно и еще охотнее – за деньги.