Читаем История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том I полностью

Мюрат едва оправился от своего недомогания, однако, возмещая рвением недостаток сил, в тот же день вскочил на коня и, получив от Наполеона устные предписания, тотчас собрал легкую кавалерию и драгун, чтобы отвести их во главу колонн Сульта. Тяжелая кавалерия, расквартированная в Торне на Висле, должна была присоединиться к нему в самые короткие сроки.

Уведомленный о присутствии генерала Эссена между Бугом и Наревом, Наполеон решил обойтись без пятого корпуса Ланна и приказал ему передвинуться в Сероцк, дабы противостоять двум русским дивизиям, стоявшим поблизости, и атаковать их при первом же их движении на Варшаву. Поскольку Ланн не мог командовать корпусом по состоянию здоровья, Наполеон заменил его своим адъютантом Савари, уму и решительности которого всецело доверял.

Пешую и конную гвардию он послал в тылы Сульта, отказавшись на сей раз от использования резерва гренадеров и вольтижеров, стоявшего на зимних квартирах за Вислой между Варшавой и Познанью. Он предписал им занять окрестности Остроленки и сформировать промежуточный эшелон между Великой армией и пятым корпусом, оставленным на Нареве. Резерву поручалось содействовать пятому корпусу, если дивизии генерала Эссена будут угрожать Варшаве; в противном случае он должен был присоединиться к штаб-квартире.

Предписав такие диспозиции правому флангу, Наполеон в отношении левого принял еще более глубоко просчитанные меры предосторожности. Маршалу Бернадотту, стоявшему в Остероде, он предписал медленно отходить к Висле, а при нужде отступить даже к Торну, дабы завлечь туда неприятеля, а затем скрыться, заслонившись авангардом, и форсированным маршем соединиться с левым флангом Великой армии, тем самым подкрепив маневр, посредством которого хотели прижать русских к морю и к низовьям Вислы.

Однако этими мерами Наполеон не ограничился. Опасаясь, что русские, если удастся их обойти, передвинутся с Вислы на Одер, он решил предотвратить эту опасность посредством искусного использования десятого корпуса. Этот корпус, которому приказали под началом маршала Лефевра произвести осаду Данцига, еще не собрался полностью. Лефевр располагал лишь 15-м линейным, 2-м легким, кирасирами генерала д’Эспаня и восемью польскими батальонами из Познани. Наполеон приказал Лефевру поставить эти войска вдоль Вислы и выше Грауденца. Гвардейские стрелки, полк муниципальной гвардии Парижа, Северный легион, два итальянских егерских полка, уже прибывшие в Германию, и баденцы должны были собраться в Штеттине под командованием генерала Менара и, поднявшись к Познани, присоединиться к маршалу Лефевру, чтобы атаковать русский корпус, если тот захочет идти с Вислы на Одер. Наконец, маршал Мортье получил приказ оставить в блокированном Штральзунде войска, необходимые только для блокады, а остальные силы выдвинуть на соединение с генералом Менаром.

В Варшаве Наполеон оставил Дюрока, дабы иметь там доверенного человека. Князь Понятовский сформировал там несколько польских батальонов, наиболее организованные из которых должны были, вместе с временными полками, прибывающими из Франции, охранять укрепления Праги под командованием генерала Лемаруа.

В силу приказов, отданных в последних числах января, армия должна была сосредоточиться в Алленштейне 3–4 февраля. Надо заметить, что подкрепления, вызванные из Франции и Италии, были еще на марше; что на Вислу успели прибыть только 2-й легкий, 15-й линейный и четыре кирасирских полка из Неаполитанской армии; что Наполеон едва успел получить первые подразделения новобранцев, доставившие ему не более 12 тысяч человек; что численность большинства корпусов уменьшилась на треть или на четверть; что корпуса Ланна, Даву, Сульта, Ожеро, Нея, Бернадотта, вместе с гвардией, гренадерами Удино, кавалерией Мюрата, составляли не более 100 с лишком тысяч человек; и что, оставляя Ланна и Удино на правом фланге и имея лишь весьма ненадежный шанс привести Бернадотта на левый, Наполеон мог располагать самое большее 75 тысячами человек для сражения с генералом Беннигсеном, в распоряжении которого вместе с пруссаками было 90 тысяч человек.


Отбыв из Варшавы 30-го, Наполеон вечером того же дня был в Прасныше, а 31 января – в Вилленберге. Опередивший его Мюрат спешно собрал свои кавалерийские полки и сформировал авангард маршала Сульта, уже сосредоточенного в Вилленберге. Даву форсированными маршами прибыл в Мышинец, Ожеро – в Нейденбург. Ней собрал свои дивизии в Гогенштейне, готовый выдвинуться вперед, как только основная часть армии обойдет его правый фланг. Бернадотт, медленно отступая, становился за левым флангом Нея до окрестностей Торна.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?
100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?

Зимой 1944/45 г. Красной Армии впервые в своей истории пришлось штурмовать крупный европейский город с миллионным населением — Будапешт.Этот штурм стал одним из самых продолжительных и кровопролитных сражений Второй мировой войны. Битва за венгерскую столицу, в результате которой из войны был выбит последний союзник Гитлера, длилась почти столько же, сколько бои в Сталинграде, а потери Красной Армии под Будапештом сопоставимы с потерями в Берлинской операции.С момента появления наших танков на окраинах венгерской столицы до завершения уличных боев прошло 102 дня. Для сравнения — Берлин был взят за две недели, а Вена — всего за шесть суток.Ожесточение боев и потери сторон при штурме Будапешта были так велики, что западные историки называют эту операцию «Сталинградом на берегах Дуная».Новая книга Андрея Васильченко — подробная хроника сражения, глубокий анализ соотношения сил и хода боевых действий. Впервые в отечественной литературе кровавый ад Будапешта, ставшего ареной беспощадной битвы на уничтожение, показан не только с советской стороны, но и со стороны противника.

Андрей Вячеславович Васильченко

История / Образование и наука
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
100 великих литературных героев
100 великих литературных героев

Славный Гильгамеш и волшебница Медея, благородный Айвенго и двуликий Дориан Грей, легкомысленная Манон Леско и честолюбивый Жюльен Сорель, герой-защитник Тарас Бульба и «неопределенный» Чичиков, мудрый Сантьяго и славный солдат Василий Теркин… Литературные герои являются в наш мир, чтобы навечно поселиться в нем, творить и активно влиять на наши умы. Автор книги В.Н. Ерёмин рассуждает об основных идеях, которые принес в наш мир тот или иной литературный герой, как развивался его образ в общественном сознании и что он представляет собой в наши дни. Автор имеет свой, оригинальный взгляд на обсуждаемую тему, часто противоположный мнению, принятому в традиционном литературоведении.

Виктор Николаевич Еремин

История / Литературоведение / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Кузькина мать
Кузькина мать

Новая книга выдающегося историка, писателя и военного аналитика Виктора Суворова, написанная в лучших традициях бестселлеров «Ледокол» и «Аквариум» — это грандиозная историческая реконструкция событий конца 1950-х — первой половины 1960-х годов, когда в результате противостояния СССР и США человечество оказалось на грани Третьей мировой войны, на волоске от гибели в глобальной ядерной катастрофе.Складывая известные и малоизвестные факты и события тех лет в единую мозаику, автор рассказывает об истинных причинах Берлинского и Карибского кризисов, о которых умалчивают официальная пропаганда, политики и историки в России и за рубежом. Эти события стали кульминацией второй половины XX столетия и предопределили историческую судьбу Советского Союза и коммунистической идеологии. «Кузькина мать: Хроника великого десятилетия» — новая сенсационная версия нашей истории, разрушающая привычные представления и мифы о движущих силах и причинах ключевых событий середины XX века. Эго книга о политических интригах и борьбе за власть внутри руководства СССР, о противостоянии двух сверхдержав и их спецслужб, о тайных разведывательных операциях и о людях, толкавших человечество к гибели и спасавших его.Книга содержит более 150 фотографий, в том числе уникальные архивные снимки, публикующиеся в России впервые.

Виктор Суворов

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное