История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том I

Русские построились в две линии, прикрывшись с фронта тремястами орудиями, расставленными на выступающих участках местности. Две плотные колонны позади двойной линии предназначались, казалось, для ее поддержки, чтобы не дать ей прогнуться под натиском французов. В некотором удалении расположился мощный артиллерийский резерв. Кавалерия была поставлена частью сзади, частью на крыльях. Казаки, обычно рассеянные, примыкали на этот раз к корпусу армии.

Наполеон, с рассвета в седле, обосновался на кладбище справа от Эйлау. Едва защищенный несколькими деревьями, он превосходно видел оттуда позиции русских, которые уже начали сражение канонадой, с каждой минутой усиливающейся. Можно было предвидеть, что главной силой в этом грозном сражении станет артиллерия.

Благодаря тому что позиция Эйлау растягивалась перед русскими в длину, Наполеон мог придать своей линии лишь небольшую глубину и, следовательно, меньшую уязвимость для ударов артиллерии. Две дивизии Сульта были поставлены в Эйлау, дивизия Леграна – впереди и немного слева, дивизия Леваля – частью слева от города, на увенчанной мельницей возвышенности, а частью справа на кладбище. Третья дивизия Сульта и дивизия Сент-Илера располагались еще правее, в значительном удалении от кладбища, у деревни Ротенен, продолжавшей позицию Эйлау. В промежутке между Ротененом и Эйлау, оставленном открытым, чтобы дать через него выход остальной армии, держался корпус Ожеро, построенный в две линии и образованный дивизиями Дежардена и Эдле. Мучимый лихорадкой Ожеро с красными опухшими глазами забыл о болезни при грохоте пушек и сел на коня, дабы возглавить свои войска. Еще дальше располагались пехота и кавалерия императорской гвардии и дивизии драгун и кирасиров, готовые выдвинуться на неприятеля через тот же проход. Наконец, на крайне правом фланге позиции, у деревушки Зерпаллен, должен был вступить в бой корпус маршала Даву, ударив во фланг русским.

Поскольку линия Наполеона прикрывалась слева строениями Эйлау, а справа – постройками Ротенена, артиллерийский бой, посредством которого он хотел разрушить заслон, выставленный против него русскими, был гораздо менее страшен для него, нежели для них. Он вывел из корпусов и поставил к бою все орудия армии, добавив к ним сорок орудий гвардии, и собирался таким образом дать отпор грозной артиллерии русских, весьма превосходящей его численностью орудий, но уступающей в искусстве стрельбы.

Русские открыли огонь. Французы почти тотчас ответили им мощной канонадой. Земля содрогалась от ужасных взрывов. Французские ядра выкашивали целые цепи солдат. Ядра же русских, выпущенные с меньшей точностью и попадающие в здания, не наносили французам урона, равного тому, что терпел неприятель. Вскоре Эйлау и Ротенен заполыхали. Хотя русских гибло больше, чем французов, французов также гибло немало, особенно в рядах императорской гвардии, неподвижно стоявшей на кладбище. Пролетая над головой Наполеона и нередко совсем близко от него, снаряды пробивали стены церкви и ломали ветви деревьев, под которыми он расположился для руководства сражением.

Канонада длилась долго, и обе армии переносили ее с героическим спокойствием, не делая никаких движений, лишь смыкая ряды, по мере того как обстрел производил в них пустоты. Русские, похоже, первыми стали испытывать своего рода нетерпение. Желая взятием Эйлау ускорить результат, они двинулись на захват мельницы, находившейся слева от города. Часть их правого фланга перестроилась в колонну и перешла в атаку. Дивизия Леваля, состоявшая из бригад Фере и Вивье, доблестно отразила атаку и своей стойкостью не позволила русским надеяться на успех.

Наполеон не предпринимал никаких решительных действий. Он ожидал, когда на фланге русских проявит себя маршал Даву, чей корпус подходил справа.