История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том I

В эту самую минуту Алопеус и князь Долгоруков и прибыли в Берлин, чтобы просить Пруссию примкнуть к коалиции. Просьбы одних не менее напугали короля, чем предложения других. Русским посланцам он отвечал заверениями, во всём подобными тем, что адресовал и французским переговорщикам. Он исполнен привязанности к молодому другу, с которым познакомился в Мемеле, говорил король, но он послужит первой же мишенью для ударов Наполеона, в то время как не может подвергать своих подданных столь ужасным опасностям. Русские посланцы настаивали и сказали, что войска между Варшавой и Краковом как раз для того и стоят, чтобы прийти ему на помощь, что это дружеская предусмотрительность императора Александра и эти 70 тысяч русских пройдут через Силезию и Саксонию к Рейну и встретят первый удар французских армий. Эти доводы не соблазнили Фридриха-Вильгельма. Тогда ему дали понять, что уже слишком поздно, что, поскольку никто не сомневался в его поддержке сил коалиции, русским войскам уже приказали проследовать через прусскую территорию. Такого рода насилия Фридрих-Вильгельм не выдержал. В его характере ошиблись: он был нерешителен, что нередко порождало видимость слабости и двуличия, но будучи доведенным до крайности, становился упрямым и гневным. Он вспылил, созвал совет, на который пригласил старого герцога Брауншвейгского и маршала Мёллендорфа, и решился наконец начать подготовку армии к войне.

Напуганный его распоряжениями Алопеус поспешил написать в Пулавы, самым настоятельным образом советуя Александру успокоить короля Пруссии, если он не хочет столкновения со всеми вооруженными силами прусской монархии.

Дойдя до Пулав, эти известия поколебали решимость Александра. Князь Адам Чарторижский горячо убеждал его не давать Пруссии времени на принятие защитных мер и силой вступить на ее территорию, вместо того чтобы так долго упрашивать. Если Пруссия хочет войны, говорил князь Адам, мы объявим Александра королем Польши и устроим сие королевство в тылах русских армий. Если напротив, она уступит, мы получим еще одного союзника и осуществим план коалиции. Но Александр, уведомленный посланиями Алопеуса, отклонил советы молодого министра и вновь послал в Берлин Долгорукова, дабы тот подтвердил его другу, что он вовсе не имел намерений принуждать его и, напротив, только что отдал приказ русской армии остановиться на прусской границе; что он действовал так из уважения к нему и что такие серьезные вопросы не решаются через посредников, а потому он просит о встрече. Поскольку Фридрих-Вильгельм опасался ласк Александра не менее, чем его армий, он не чувствовал никакого желания встречаться с ним, однако королева Луиза и двор, склонные встать на сторону коалиции и начать войну, убедили его, что он не может отказаться. Встреча была назначена на первые дни октября. В ее ожидании остававшихся в Берлине Лафоре и Дюрока всячески заверяли в соблюдении нейтралитета.

В то время как русские использовали таким образом сентябрь, Австрия распорядилась этим драгоценным временем лучше, весьма активно применяя английские субсидии. Прежде всего она собрала 100 тысяч человек под командованием эрцгерцога Карла в Италии. Именно туда она направила своего лучшего генерала и самую сильную армию, дабы вернуть себе провинции, о которых более всего сожалела. Двадцать пять тысяч человек под командованием эрцгерцога Иоагнна, того, что командовал в Гогенлиндене, охраняли Тироль; 80–90 тысяч человек должны были захватить Баварию, передвинуться в Швабию и занять знаменитую Ульмскую позицию, где Край в 1800 году столь долго удерживал генерала Моро. Идущие на соединение с австрийской армией 50–60 тысяч русских генерала Кутузова должны были образовать вместе с ней войско в 140 тысяч солдат, с помощью которого надеялись в достаточной степени отвлечь на себя французов, чтобы дать время другим русским армиям подойти, эрцгерцогу Карлу – вновь завладеть Италией, а войскам, посланным в Ганновер и Неаполь, – устроить диверсию. Командование Швабской армией поручили, наравне с эрцгерцогом Фердинандом, знаменитому генералу Маку, составителю всех планов кампании против Франции, сумевшему весьма активно и с пониманием военных подробностей подготовить австрийскую армию к войне.

Всё это совершалось в последние дни августа. Но в результате стремительности, обычно ей не свойственной, Австрия допустила серьезную ошибку. Невозможно было занять Ульмскую позицию, не переходя баварской границы. Более того, Бавария располагала армией в 25 тысяч человек, крупными военными складами, линией Инна, и таким образом имелись все причины, чтобы первыми завладеть столь богатой добычей. Австрия задумала поступить с ней так же, как Россия с Пруссией, то есть захватить ее врасплох и вовлечь в войну. Так было проще, но в случае неудачи последствия могли быть весьма досадными.