История Консульства и Империи. Том IV. Книга 1

К мучительным впечатлениям той минуты добавился отъезд Мюрата. Наполеон, не переставая порицать его легкомыслие, продолжал восхищаться его героической храбростью, зоркостью в бою, а кроме того, оставался чувствителен к его превосходному сердцу. Мюрат ссылался на необходимость защитить Италию, надежду доставить Евгению 30 тысяч превосходно организованных неаполитанцев и полезность предоставления французской и итальянской армиям в его лице гораздо более опытного командующего, нежели принц Евгений. Наполеон принял эти доводы, как учел и то, что если череда неудач будет продолжаться, Мюрат может уступить всеобщему воодушевлению и последовать примеру германских прин-цев-союзников, которых Наполеон на протяжении десяти лет осыпал всеми богатствами германской Церкви и которые теперь заявляли, что стали жертвами Франции. Несмотря на некоторые еще оставшиеся у него иллюзии, несмотря на последние фальшивые заверения льстецов, Наполеон в глубине души хорошо понимал, что злоупотребил людьми и событиями. Умея отдавать себе справедливость, он отдавал ее и другим и заранее прощал Мюрату его будущую измену. Расставаясь с ним и принимая его заверения в верности как совершенно искренние, Наполеон обнял его несколько раз со стеснением в сердце и расстался с Мюратом так, будто знал, что им не суждено более увидеться. Об отъезде сожалела вся армия, ибо в осенней кампании он выказал себя как искусным, так и храбрым воином, и, несмотря на легкомыслие в мелочах, оказал нашему оружию бессмертные услуги.

Между тем следовало сниматься с лагеря, ибо со всех сторон приближались войска союзников, а кроме того, возвещали о появлении в тылах нового неприятеля, готового перекрыть армии дорогу во Францию. Этим неприятелем были не кто иные, как баварцы, столь долго бывшие нашими товарищами по оружию, а теперь спешившие заслужить прощение за долгий союз посредством перехода на сторону неприятеля. Восьмого октября король Баварии подписал с коалицией договор о наступательном и оборонительном союзе, и баварское правительство поспешно передвинуло австро-баварскую армию с Инна на Дунай, с Дуная на Майн. Эта армия, состоявшая наполовину из австрийцев и наполовину из баварцев и насчитывавшая 60 тысяч человек, двигалась с такой быстротой, что уже достигла, по слухам, Вюрцбурга и готова была перерезать нам дорогу на Майнц в окрестностях Франкфурта.

При этом известии Наполеон презрительно улыбнулся и осознал всю ошибочность своей политики в отношении Германии, политики, которая вместо того, чтобы ограничиваться некоторой поддержкой второстепенных государств, старалась сделать их подданными Франции. Он решился покинуть Эрфурт и выступить на Майнц. Австро-баварская армия вовсе не пугала его, но, имея за спиной 200 тысяч человек, он должен был считать дни и часы с крайней точностью.

Проведя три дня в Эрфурте, он выдвинулся в Айзенах, дабы раньше союзников пересечь проходы Тюрингского леса. Себастиани с 2-м кавалерийским корпусом, Лефевр-Денуэтт с легкой кавалерией гвардии и 5-м кавалерийским корпусом формировали авангард и прикрывали фланги армии. За ними двигались Виктор и Макдональд с остатками 2-го и 11-го корпусов, Мармон, командовавший остатками 6-го, 5-го и 3-го корпусов, и Дюрютт и Семеле со своими дивизиями, остатками 7-го и 16-го корпусов. Наполеон, имевший при себе Старую гвардию, 1-й кавалерийский корпус и тяжелую кавалерию гвардии, формировал ядро армии. Удино и Мортье с четырьмя дивизиями Молодой гвардии, Бертран с 4-м корпусом, подкрепленным дивизией Гильемино, и 4-й кавалерийский корпус составляли арьергард. Общая численность войск едва доходила до 70 тысяч человек, настолько по пути от Лейпцига до Эрфурта распространилось беспорядочное бегство солдат. За армией следовали 30— 40 тысяч безоружных людей, вклиниваясь между организованными корпусами, стесняя их в бою и пожирая их продовольствие на биваках.