История Консульства и Империи. Том IV. Книга 1

В Майнце Наполеон мог воочию убедиться в последствиях своих ошибок. Было весьма сомнительно, что мы сможем оборонять Рейн, воспринимавшийся как наша собственность настолько, что полугодом ранее мы сочли бы великой умеренностью согласиться удовольствоваться им. Наполеон так стремился к завоеваниям и так мало думал об обороне, что территория Империи оказалась совершенно не прикрытой. Пограничные крепости не были подготовлены нигде, кроме Италии, также бывшей нашим завоеванием. Наполеон, конечно, об этом подумал, но только тогда, когда на исполнение его приказов уже не оставалось времени. Даже создание крупных продовольственных запасов, начатое по приказанию министра Маре после сражения в Денневице, Наполеон отменил из-за расходов и, главное, из опасения посеять тревогу на Рейне. Поэтому граница, которая должна была стать главным предметом наших забот, пребывала в самом плачевном состоянии. Боеприпасы и оружие постоянно отправлялись в Эрфурт, Дрезден, Торгау, Магдебург и Гамбург, а французские арсеналы были пусты. Еще больше, чем снаряжения, недоставало людей. В Страсбурге, Ландау, Кобленце, Кельне и Везеле имелись только немногочисленные роты национальных гвардейцев, поспешно набранных префектами и едва умевших стрелять из ружей. Средствами обороны располагал только Майнц, поскольку был крупным сборным пунктом, где еще оставались не отправленные в войска новобранцы и куда постепенно возвращались мародеры, больные и раненые. Но в этой крепости нужна была целая армия, а из возвращавшихся вряд ли удалось бы набрать и 40 тысяч способных сражаться солдат. Дивизии Молодой гвардии, так хорошо себя проявившие, составлявшие 8 тысяч человек при возобновлении боевых действий и 3 тысячи после Лейпцига, сократились до 1000—1100 человек. Все корпуса уменьшились в таких же пропорциях.

Желая сохранить в Майнце всех лучших людей, которых он привел, Наполеон оставил там 4-й корпус Бертрана, предназначив ему стать авангардом будущей армии. Он включил в него дивизию Морана, всегда бывшую его частью, дивизию Гильемино, недавно к нему присоединенную, и дивизии Дюрютта и Семеле, представлявшие собой остатки 7-го и 16-го корпусов. Даже после нескольких дней отдыха эти четыре дивизии не насчитывали и 15 тысяч солдат. Наполеон приказал немедленно пополнить их состав, отлавливая разбежавшихся солдат при попытках переправиться через Рейн. Гвардейская конница собирала этих людей выше и ниже Майнца. Однако было почти невозможно вновь сделать их солдатами. Едва за ними переставали следить, как они убегали вглубь страны. Офицерские кадры оставались превосходными, и, очевидно, благодаря им легче было бы сделать солдат из новобранцев, нежели из людей, которых слишком рано, внезапно и без поощрения победами, подвергли испытанию жестокостями войны.

Между тем за несколько дней численность 4-го корпуса довели до 20 с лишним тысяч человек. Корпусу был придан Лефевр-Денуэтт с легкой кавалерией гвардии и старыми драгунами 5-го корпуса, составлявшими в целом 3-4 тысячи всадников. Ему дали хорошую артиллерию. Охрану Рейна поручили Мармону, Макдональду и Виктору. Маршалу Мармону с остатками 6-го, 5-го и 3-го пехотных корпусов и 1-го и 5-го кавалерийских корпусов поручалась охрана Рейна от Ландау до Кобленца. Он получил под свое командование Майнц и генерала Бертрана. Молодая гвардия была размещена чуть позади Майнца, для переформирования под присмотром Мор-^тье

- То же относилось и к кавалерии гвардии. Макдональд был отослан в Кельн с 11-м корпусом, который

он должен был равным образом переформировать. Ему придали 2-й кавалерийский корпус, чтобы охранять Рейн и мешать казакам переправляться через него. Все оставшиеся поляки, пехота и кавалерия были отправлены в Седан, где находился давний сборный пункт союзных войск. Маршал Виктор со 2-м корпусом расположился в Страсбурге.

С такими силами три маршала и должны были защищать границу Империи. Жандармы и таможенники, вернувшиеся из стран, которые мы занимали, останавливали при переправе через Рейн прибывавших солдат-беглецов и пытались возвратить их в корпуса. С помощью этого ресурса, о ценности которого мы уже говорили, и надеялись пополнить войска, расквартированные на границе. К несчастью, помимо дурного настроя, солдаты подхватили и ужасную заразу. Госпитальная лихорадка, зародившаяся в наших сборных пунктах на Эльбе из-за скученности людей, тягот, дурной пищи и непрерывных дождей последних двух месяцев, распространилась повсюду, где мы проходили, и уже заполонила берега Рейна. Она проникла и в Майнц, причинила в нем значительное опустошение и заставляла опасаться еще более ужасного!

Проведя неделю в Майнце и позаботившись о самом насущном, Наполеон 7 ноября отбыл в Париж, дабы подготовить средства для новой и последней кампании.