История, которой нет (СИ)

– Девушки тебе нравятся, да?! - глухо заорал Фролов. – У тебя на баб с четырнадцати лет не стоит, придурок! Иначе родители твою ориентацию не признали бы!

Я тупо хлопал глазами, ничего не понимая.

– Почему ты мне не рассказал? - наконец смог выдавить я.

– Я не думал, что ты будешь нести такую ересь. Думал, что ты умнее, - почти простонал он в ответ. – Сейчас мы вернёмся и спустим всё на тормозах. Спишем на твоё больное чувство юмора. Ясно?

Я закивал понятливо. Нет, ну, тут он сам виноват - о таких вещах нужно рассказывать в первую очередь. Саша ещё раз вздохнул, покачав головой, типо: “Ты такой придурок”, и вышел из закутка первым.

Тряхнув головой, зажмурился напоследок, прогоняя посторонние мысли, и направился вслед за ним.

Родители уже сидели за столом и тихо о чём-то разговаривали друг с другом. Мы с Алексом чуть ли не под ручку зашли в комнату и синхронно извинились за своё отсутствие - правила поведения никто не отменял, в конце концов. Мама Яра мягко улыбнулась, приглашая нас за стол.

– Яруся, дорогой, расскажи нам, где ты всё это время пропадал? - спросила она.

– Да, и объясни, почему ты не пользовался своей картой, - вклинился в разговор отец.

Я завис. Не пользовался? А откуда тогда деньги?

– Можно я расскажу, Яр? - тихо спросил Саша, накрыв мою ладонь, лежащую на столе, своей. Под столом он сдавил кончики моих пальцев пяткой, предлагая молча послушать его вариант и добавить что-нибудь своё при возможности, чтобы это не выглядело излишне театрально.

Я заторможено кивнул, на секунду заглянув в глаза Николаю Александровичу.

– Мы с Ярославом познакомились год назад, когда я переехал сюда. Мы учимся в одной группе в университете. Так вот, сначала он был совершенно невыносимым, но потом я разглядел в нём… что-то большее… последние полгода мы жили вместе, Яр много работал, хотел стать независимым от вас, простите, если он заставил вас беспокоиться.

– И кем же ты работал? Без образования-то, - хмыкнул Донской, насмешливо ухмыляясь.

Саша уже открыл рот, чтобы ответить и на этот вопрос, но я оказался быстрее. Этот мужик меня злит.

– Наркотики распространял.

========== Глава 5: “Беда не приходит одна. Она берёт с собой корешей.” ==========

Над столом повисла тишина, прервавшаяся благодаря мне - ну не мог я просто не подавиться под пристальными взглядами трёх пар глаз.

– Да ладно вам, я же пошутил! - откашливаясь, оправдывался я.

Судя по странно дрожащим губам, Лариса Михайловна собиралась плакать. Николай Александрович хмурился недовольно.

– Я работал на полставки, помогал Алексею Ланнову, слышали о таком? На дому акты составлял, документацию проверял.

– И что же заставило тебя появиться? - скепсисом в голосе папули можно было заставлять преступников сознаваться в содеянном.

– Если ты не знаешь, он умер несколько дней назад, - тихо ответил я, опустив голову и стараясь изобразить гримасу боли на лице.

Ну не мог я самого себя оплакивать, а Яра мне совсем жалко не было! Ну, умер и умер. Сам дожил до такого. Наркотики - это зло. Так говорят своим детям все родители. А пробовать или нет - это уже дело самих детей. Яр сделал свой выбор. От жизни отказался. Я вообще не при чём.

Да, я хочу жить. Да, мне нужна эта жизнь. А ему, видимо, жить не хотелось.

– Вы были друзьями? - спокойно поинтересовался мужчина, делая акцент на последнем слове.

– Да, были, - ответил я, но Саша добавил через секунду:

– Они были любовниками.

Едва удержавшись от недовольного возгласа, пнул его под столом, благо, расстояние между ним и отцом позволяло не беспокоиться за сохранность конечностей родителя.

– Вот как, - протянул Николай Александрович медленно. – Я соболезную. А вы, молодой человек, - обратился он к Алексу. – Вы кем приходитесь Ярославу, в таком случае?

– Я его друг, - широко улыбнулся парень. – Правда, просто друг. И мне девочки нравятся.

– Ты латентный гей, Саша, - нравоучительно подъебнул блондина я с видом знатока. Когда я про друга сказал, он мне ногу отдавил, а ему типа можно, да? – Мирка тебе это докажет.

Фролов сверкнул синими глазами недовольно, а я хищно сощурился.

Любовники мы, да? Хуй тогда ты, а не натурал. Я тебя, блядь, не просто геем сделаю, а пассивом! А Мирка… Мирка мне ещё спасибо скажет.

Дальнейшие события катастрофы за собой не повлекли - мы говорили на совершенно нейтральные темы, я пообещал семье больше не пропадать, дал нынешний номер телефона, клялся, что всё сдам сам и, возможно, переведусь на пятый курс. Лариса Михайловна заплакала и обнимала меня минут пять, шепча, что любит больше всего в этой жизни.

Оказавшись дома, я сел за учебники, с мыслями о том, что любят они своего сына. Человека, которого я вытеснил из этого тела.

Не меня.

А кто, собственно говоря, любит меня сейчас?

Голос в голове хранил мрачное молчание.

…К концу недели я вымотался морально и физически и был абсолютно истощен. Самое странное - обращение по имени или фамилии теперь невероятно бесило, а в голове билась пойманной птицей только одна мысль: “Я Лёха Ланнов, Лёха!”. Но об этом никто, кроме меня самого и ещё троих людей, не знал.