История марксизма-ленинизма. Книга первая (40-е годы XIX века – 1871 год)

Марксизм, если подходить к делу объективно, писал Антонио Лабриола, по своему происхождению принадлежит в равной мере Франции, Англии и Германии. Жизненные нужды отечества его основоположников – Германии, стоявшей на пороге буржуазно-демократической революции, жаждавшей уничтожения феодальной раздробленности и национального объединения, побудили Маркса и Энгельса с молодых лет включиться в политическую борьбу, происходившую в стране, заняв место на крайнем левом фланге противников абсолютизма, феодализма, мракобесия. Изучение классической немецкой философии позволило им разглядеть в диалектическом методе теоретические предпосылки освободительной борьбы. В то же время новейшая история Франции и Англии дала Марксу и Энгельсу более широкое, более определенное понимание исторического материализма, чем то, которое могла дать тогдашняя, еще отсталая Германия, которая была пока далека от крупнейших социальных движений века[39].

Маркс и Энгельс осмыслили историю английского и французского общественного развития. Во Франции молодой Маркс увидел и исследовал организованное рабочее движение, прежде всего политическое, связанное – пусть непрочными – нитями с социалистическими учениями. В Англии молодой Энгельс изучил классовую борьбу в условиях гораздо более развитого капиталистического общества, однако здесь рабочее движение оказалось в большей мере в стороне от теоретической мысли.

В идейной эволюции Маркса, в превращении его из демократа в идеолога рабочего класса громадную роль сыграло его знакомство с развитыми социальными и политическими условиями Франции, с обострявшимися уже в ней классовыми противоречиями буржуазного общества (которое в Германии еще только складывалось), с ее живыми революционными традициями и боевым духом масс, с растущей активностью французского рабочего движения, в котором распространялись социалистические идеи; велико было и значение живого общения с парижскими рабочими (в 1843 – 1845 годах). Прежде всего на примере более развитой Франции, развернувшейся в ней классовой борьбы пролетариата молодой Маркс, демократ и гуманист, убеждается в ограниченности либерализма, «надклассового» демократизма, абстрактного гуманизма.

В идейном развитии Энгельса такое же значение имели знакомство с чартистским движением, непосредственное наблюдение за положением английских рабочих. «Социалистом Энгельс сделался только в Англии»[40], – писал Ленин. На примере более развитой Англии молодой Энгельс увидел то, что в Германии было еще в зародыше и едва угадывалось, – возрастающую роль пролетариата. В Англии Энгельс, наблюдая за развитием английского капитализма, высказал гениальные догадки о природе капиталистической формации, побудившие Маркса к экономическим исследованиям. Чартизм привлек пристальное внимание не только Энгельса, но и Маркса, вызывал у них подлинное воодушевление, хотя основоположники марксизма не закрывали глаза на его слабости. Именно первое рабочее движение, достигшее общенационального размаха, – движение английских чартистов вместе с первым рабочим восстанием в Лионе были теми событиями, которые, как отметил Энгельс, вызвали решительный поворот в понимании истории

[41], в идейном развитии будущих творцов марксизма.

Разумеется, и Германия дала основоположникам марксизма не только философско-теоретический материал. Она предоставила им также поучительный опыт развития общественных отношений, выражавшийся прежде всего в неуклонном выявлении несостоятельности либеральных иллюзий, в трусливом поведении немецкой буржуазии, которая уже угодливо склонялась к компромиссу с монархической реакцией за счет народа и никак не походила на силу, которая могла бы содействовать утверждению «царства Разума» по образцу, вымышленному младогегельянцами. Это был также опыт первых шагов рабочего движения в самой Германии, прежде всего – восстания силезских ткачей и агитационно-теоретической деятельности В. Вейтлинга.

Подчеркивая, что марксизм явился порождением международного общественного развития, Энгельс впоследствии писал: «…поскольку, с одной стороны, для возникновения научного социализма необходима была немецкая диалектика, постольку же, с другой стороны, были необходимы развитые экономические и политические отношения Англии и Франции. Отсталые в начале сороковых годов в еще большей степени, чем теперь, экономические и политические условия Германии могли в лучшем случае вызвать к жизни только карикатуры на социализм… Только когда создавшиеся в Англии и Франции экономические и политические отношения были подвергнуты немецко-диалектической критике, можно было достигнуть действительных результатов. С этой точки зрения, следовательно, научный социализм представляет собой не исключительно немецкий, а в не меньшей степени и международный продукт»[42].