История Мексиканской революции. Истоки и победа. 1810–1917 гг.Том I

8 апреля 1914 года войска Пабло Гонсалеса, не снимая осады Тампико, во второй раз начали наступление на Монтеррей. Штурм 18 апреля перешел в несколько дней ожесточенных боев, и почти через неделю защитники были вынуждены покинуть город, бросив большое количество снаряжения.[343] Гонсалес с гордостью докладывал Каррансе, что дивизия федеральных войск на северо-востоке Мексики полностью уничтожена. Конечно, по масштабам успех Гонсалеса уступал победе Вильи под Торреоном, однако теперь стало ясно, что федеральным войскам уже не удержаться на севере Мексики.

Падение Монтеррея в глубоком тылу сделало бессмысленным удержание пограничных городов Пьедрас-Неграс и Нуэво-Ларедо. Все железные дороги на юг от этих городов находились под контролем повстанцев. Пьедрас-Неграс был занят войсками Гонсалеса еще за несколько дней до падения Монтреррея, а Нуэво-Ларедо федералы оставили сами, предварительно взорвав все общественные здания.

Успешная кампания под Монтерреем позволила Гонсалесу перебросить дополнительные силы под Тампико, который продолжал упорно сопротивляться. К командиру конституционалистов немедленно обратился уже знакомый нам адмирал Майо и пригрозил вмешательством его флота, если во время штурма погибнут американцы. Однако к тому времени генерала Сарагоса, видимо, уже свыкся с мыслью о грядущем поражении.

11 мая, когда войска Гонсалеса осторожно приближались к городу, разразился сильный дождь, сделавший позиции федералов на низменной равнине непролазным болотом. Гарнизон Тампико пытался покинуть город по железной дороге, но она уже была перерезана войсками Гонсалеса. Гарнизону пришлось отступать по тяжелой горной местности, и через три недели части Сарагосы добрались до штата Пуэбла.

На западе Обрегон продолжал свое неспешное продвижение на юг. Крупные порты, например Масатлан, сонорские войска обходили. Сражения Обрегона с федеральными войсками по своим масштабам отнюдь не напоминали битвы Вильи или даже Гонсалеса. Поэтому когда в конце мая Обрегон добрался до конечной станции сонорской железной дороги, его армия была почти что свежей. Теперь, однако, для рывка на Гвадалахару (откуда было уже рукой подать до Мехико) Обрегону предстояло пройти около 200 километров через горы Сьерра-Мадре. Зато на его пути уже не оставалось крупных боеспособных контингентов федеральных войск.

В апреле 1914 года Карранса решил перенести свою ставку в Чиуауа, чтобы эффективнее контролировать Вилью.[344]

«Верховного главнокомандующего» раздражало, что назначенный им губернатором Чао не только подтвердил все декреты, изданные Вильей в декабре 1913 года, но и сам выпустил, явно по просьбе того же Вильи, декрет о распределении конфискованных земель.

К апрелю отношения между Вильей и Каррансой были уже довольно напряженными. Последний не забыл, что еще в мае 1911 года Вилья и Ороско едва не арестовали Мадеро после того, как тот назначил Каррансу военным министром. Весной 1913 года в узком кругу Карранса назвал Вилью «опасным упрямцем с неясными целями». Наконец, эти двое просто слишком сильно отличались друг от друга – и происхождением, и взглядами на жизнь.

Новым источником разногласий между Вильей и Каррансой стала, как уже упоминалось, оккупация американцами Веракруса. Вилья не только сообщил свое особое мнение Каротерсу, но и написал личное письмо президенту Вильсону. В этом письме Вилья охарактеризовал жесткую ноту Каррансы США как личное мнение губернатора Коауилы и «верховного главнокомандующего».

В апреле 1914 года Вилья наладил более тесное сотрудничество с Майтореной, копившим в тылу Обрегона оружие для последующей после свержения Уэрты битвы за власть. Осенью 1913 года Вилья послал Сапате письмо, в котором обещал провести на подконтрольной ему территории аграрную реформу. Сапата к тому времени уже открыто критиковал Каррансу, которого никогда и не признавал верховным главнокомандующим, за то, что он всячески противился распределению между крестьянами конфискованной у врагов революции земли. На север Сапата послал своего представителя Хильдардо Маганью, который в свое время познакомился с Вильей в тюрьме.

Отвечая Вилье, Сапата предупредил его о кознях Каррансы и предложил держаться вместе. Крестьянский вождь Юга теперь видел именно в дивизии Вильи единственно народный элемент конституционалистской армии. Сапата тоже был решительным противником «сьентизма, милитаризма и клерикализма». Именно так именовал своих врагов в письме к нему Вилья.

И Сапата, и Вилья планировали после взятия Мехико провести массовые репрессии против представителей свергнутого режима. Оба были убеждены, что главной ошибкой Мадеро, стоившей ему жизни, был компромисс со старой армией и бюрократией.