История Мексиканской революции. Выбор пути. 1917–1928 гг. Том 2

Следует отметить, что даже после ухода в отставку в сентябре 1923 года де ла Уэрта стремился сохранить хорошие отношения с Кальесом. Ранее он даже предлагал ему, что уедет за границу[353] и тем самым добровольно лишится права баллотироваться на пост президента, – по мексиканским законам в течение года перед выборами кандидат был обязан находиться в стране. В противостоянии с Обрегоном де ла Уэрта старался перетянуть Кальеса на свою сторону. Он писал ему: «наш друг», то есть Обрегон, находится на пути к диктатуре и попирает конституционные права штатов. Это, дескать, и побудило де ла Уэрту принять принципиальное решение и уйти в отставку с поста министра финансов.

[354] Кальес ответил, что не видит смысла критиковать решения «друга и шефа» в Сан-Луис-Потоси и Нуэво-Леоне. «Как революционер, как искренний и верный друг» Кальес советовал де ла Уэрте не уходить в оппозицию: «Ты дашь мощное оружие в руки реакции, которая любыми путями стремится разъединить нас».

Свой ответ Кальес, видимо, согласовал с Обрегоном, поскольку на следующий день после того, как он отправил конфиденциальное письмо де ла Уэрте, президент принял отставку министра финансов, и 27 сентября на этот пост был назначен Альберто Пани. В свою очередь, 26 сентября 1923 года де ла Уэрта встретился с некоторыми депутатами и сенаторами и сообщил, что если Национальная кооперативистская партия поддержит его кандидатуру, то он готов вступить в борьбу за пост президента страны. Кальес, однако, в письме де ла Уэрте по-прежнему выражал сожаление по поводу его отставки и предлагал бывшему министру отдохнуть от дел и поправить здоровье, уехав из столицы. Таким образом, Кальес, с одобрения Обрегона, все еще пытался убедить де ла Уэрту не рвать окончательно с правящим режимом.

Но и де ла Уэрта все еще боролся за Кальеса. В письме от 4 октября 1923 года он писал: политика Обрегона привела к «замораживанию того энтузиазма, с которым ранее аплодировали нашему режиму, и, как следствие, это сказалось… прежде всего на отношении к твоей кандидатуре».[355] Де ла Уэрта обещал вскоре прислать детальный анализ настроений избирателей в Мексике, которые якобы были в массе своей против Кальеса как навязанной Обрегоном кандидатуры.

В тот же день, когда де ла Уэрта написал Кальесу, он сделал заявление для прессы, в котором говорил, что, несмотря на «нерушимую» дружбу с Кальесом, готов как гражданин подчиниться воле народа, если народ выдвинет его кандидатом на высший пост в стране.

Как только де ла Уэрта выдвинул свою кандидатуру (помимо него и Кальеса баллотировались еще несколько кандидатов, включая Рауля Мадеро, брата апостола революции и сторонника Вильи, однако шансов у них не было), он сразу ощутил давление государственного аппарата. На улицах его сторонников избивали активисты КРОМ, причем дело доходило и до убийств. Обрегон предал гласности тревожную ситуацию с государственными финансами, обвинив в ней де ла Уэрту На местном уровне де ла Уэрте не давали никакой возможности вести свободную кампанию, так как все губернаторы штатов были ставленниками Обрегона. Даже министр образования Васконселос посчитал, что Обрегон силой пытается навязать стране Кальеса, и подал в отставку.

Правда, и сторонники Национальной кооперативистской партии тоже не особенно стеснялись в средствах, когда вели политическую борьбу в пользу де ла Уэрты, хотя тот еще не был официальным кандидатом партии. Например, кооперативисты при поддержке муниципалитета Мехико ворвались в штаб-квартиру Национальной партии железнодорожников, чтобы силой сменить руководство этой организации. Именно этот шаг и позволил Моронесу приклеить де ла Уэрте, который не имел к этим действиям никакого отношения, ярлык «антирабочего кандидата». Заметим, сам Моронес ненавидел железнодорожников, не желавших вступать в его КРОМ, считая их коммунистами.

14 октября 1923 года сторонники де ла Уэрты (в основном кооперативисты) организовали в Мехико массовую демонстрацию, в которой участвовали, по разным данным, от 15 до 25 тысяч человек.[356] Демонстрация должна была показать де ла Уэрте народную поддержку, преодолеть его колебания и толкнуть его на окончательный разрыв с правящим лагерем. Саммерли сообщал в Вашингтон, что демонстранты, судя по внешнему виду, явно были из низших слоев общества, среди них попадались и босые, одетые в лохмотья. Информаторы Кальеса делали упор на то, что в толпе было много «шпаны», танцоров и прочих явно аполитичных граждан. Правительство распустило слухи, что за участие в демонстрации платили 50 сентаво (средний дневной заработок чернорабочего). Демонстранты подошли к дому де ла Уэрты, и тот показался на балконе, улыбкой приветствуя манифестантов. Однако когда кто-то из толпы закричал «Смерть Кальесу!», де ла Уэрта выразил свое неодобрение.[357]