История Мексиканской революции. Выбор пути. 1917–1928 гг. Том 2

В целом в Москве отреагировали довольно оперативно, и 14 сентября 1924 года временный поверенный в делах СССР в Германии Бродовский вручил Кальесу официальное письменное приглашение посетить Советский Союз. Однако тот ответил, что лечение неожиданно затянулось еще на две недели, и он уже не успеет съездить в Россию. Бродовский в личной беседе пытался уговорить Кальеса, но тот редко менял уже принятые решения. В своем официальном ответе от 22 сентября Кальес с сожалением сообщал, что лечится в санатории до 2 октября и вряд ли успеет до своего отбытия в Мексику приехать в Москву. Так что избранный президент Мексики ограничился выражением «горячих симпатий» к стране, которую ему, к несчастью, «не доведется увидеть собственными глазами».[415]

20 сентября Кальеса в санатории посетил на пути в Мексику советский полпред Пестковский. Беседа длилась 45 минут и имела, по сообщению Пестковского, «очень дружественный характер». Полпред сказал, что мексиканцы, уже более ста лет борющиеся за свою независимость от мирового империализма, естественно, должны питать дружелюбные чувства по отношению к СССР, «стойкому борцу за независимость всех народов».[416] Кальес ответил, что мексиканский народ в течение последних 10 лет борется революционным путем за далеко идущие социальные преобразования с целью освобождения рабочих и крестьян и, конечно, считает себя искренним другом СССР, завершившего рабоче-крестьянскую революцию. «Об этом, он, Кальес заявляет открыто перед всем миром».

Пестковский, основательно подготовившийся к беседе, выразил надежду, что вся Латинская Америка считает Мексику своим авангардом и поможет ей. Однако Кальес ответил, что не смотрит на этот вопрос столь оптимистично: латиноамериканские страны управляются тиранами, «идущими на поводу у своих и иностранных капиталистов… Только после того, как революция сметет с лица земли эти правительства, тогда только может осуществиться этот союз против империализма».[417]

Но все же мысль Пестковского о Мексике как лидере революционной Латинской Америки, по всей видимости, глубоко проникла в сознание Кальеса. Уже в 1925 году мексиканское правительство послало оружие и добровольцев борющемуся с американской интервенцией народу Никарагуа.

Кальес еще раз подчеркнул, что с его точки зрения дипломатические отношения между Москвой и Мехико никогда не прерывались, поэтому все, что было ранее в собственности России (консульский архив царской миссии и т. д.), «немедленно» поступит в распоряжение советского полпредства.

Из Германии Кальес отбыл во Францию – Мекку всех мексиканских интеллектуалов еще со времен Хуареса. Кальес не забыл, как молодым учителем внедрял в далекой Соноре идеи французского Просвещения. Во Франции в то время у власти были радикальные социалисты во главе с премьером Эдуардом Эррио. Однако радикализм этой партии традиционно проявлялся только в жестком антиклерикализме, который копировали и мексиканские прогрессисты всех мастей, включая Кальеса.

На пути из Европы домой Кальес посетил США, где имел довольно теплую беседу с президентом Кулиджем. Тот, вице-президент в кабинете Гардинга, совершенно неожиданно для него самого унаследовал пост в Белом доме в августе 1923 года, когда скоропостижно скончался его предшественник (ходили слухи, что президента отравила жена, которой надоели любовные похождения супруга). Кулидж, который в детстве больше всего не любил встречаться с незнакомыми людьми и пожимать им руки, сохранил администрацию своего предшественника почти без изменений. Кальеса он ошибочно считал человеком Обрегона и надеялся, что тот будет твердо следовать духу и букве «соглашений Букарели» (и здесь Кулидж ошибался). Общественное мнение США в целом тоже поддерживало Кальеса, чему в немалой степени способствовало активное содействие «рабочему» президенту Мексики Американской федерации труда.

Пестковский позднее в своем отчете в Москву так описывал визит Кальеса в Америку: «В первое время Уолл-Стрит полагал, что Кальес является тем человеком, который им нужен: перед вступлением в должность он поехал на поклон в Вашингтон, обещал американскому капиталу всемерную поддержку, провозгласив «правительство закона и порядка», обещал платить проценты по займам…»[418]

В США Кальес приобрел книгу прогрессивного американского писателя-социалиста Эптона Синклера «Выгоды религии», разоблачавшую связь церкви с капиталистическим угнетением. И, судя по его последующим высказываниям и действиям, прочитал эту книгу очень внимательно.[419]