История Мексиканской революции. Выбор пути. 1917–1928 гг. Том 2

Дифирамбы Кулиджу в обращении лиги плавно перетекали в прямой призыв к иностранной интервенции. «Господин Саенс говорит, что никакая интервенция ни в каком смысле не будет терпима в Мексике. Господин Саенс находится в заблуждении. Так как все мы, католики, всегда были и будем благодарны за всякое мироное и дружественное вмешательство, которое будет сделано в вежливых выражениях дипломатов, но полных суровости, как того заслуживают обстоятельства. Мексика не есть ни господин Кальес, ни господин Саенс: Мексика есть тот народ, который теперь кровавыми слезами оплакивает то, что он приветствовал наступление революции, обещавшей все свободы, к которым по праву может стремиться человек, – с тем, чтобы после пятнадцати лет раздоров, неудач, нищеты, потрясений и разорения попасть в худшую из тираний».[670]

Американцы быстро отреагировали на обращение. Уже 13 августа в государственный департамент был вызван посол Мексики Тельес. Келлог заявил, что власти США будут выступать в защиту американских граждан, которых дискриминирует новое антирелигиозное законодательство. Госсекретарь отметил, что намерен действовать даже тогда, когда правительство Мексики поступает «возможно, в рамках своих законных прав», как это было в случае с Каруаной. В таких случаях, хотя и не имея формальных оснований для протеста, Америка станет протестовать как «дружественная страна». Келлог сослался на обращения к нему католиков США.[671] Согласно американской записи беседы «госсекретарь также отметил, что изданные президентом Кальесом религиозные постановления вызывают очень нехорошие чувства в этой стране[672]

не только у католиков, но и среди других классов народа, и хотя он не присваивает себе право диктовать Мексике, какой должна быть ее внутренняя политика, он счел нужным проинформировать господина Тельеса о настроениях в Соединенных Штатах».[673] Тельес высказал убежденность, что религиозный вопрос будет исправлен.

21 августа 1926 года была предпринята последняя попытка решить церковный конфликт мирным путем. В тот день президент Кальес принял делегацию епископата. Кальес настойчиво повторял свою позицию: все в Мексике, включая священнослужителей, должны подчиняться законам. Епископы возражали, что эти законы противоречат велениям их совести. Кальес парировал: «Над велениями совести стоит закон».[674] Тогда церковники предложили президенту изменить закон. Кальес, не скрывавший, что закон отвечает его политическим и философским убеждениям, предложил епископам обратиться в тот орган, который правомочен менять законы, – Национальный Конгресс. Президент подчеркнул, что та власть, на веления которой ссылаются епископы, то есть божья, не имеет для правительства никакого значения. Особенно сильно епископам не понравился тезис Кальеса о том, что все храмы являются национальным достоянием и должны находиться в собственности государства. Церковь считала все церковные постройки своей собственностью. В конце встречи президент предупредил: если церковь прибегнет к оружию, то правительство ответит тем же. «У вас два пути – подчиниться закону или с помощью вооруженной борьбы попытаться свергнуть эту форму правительства».[675]

Прощаясь с президентом, епископы заверили, что вооруженного мятежа не планируют. Действительно, сначала они решили опробовать бойкот, который с треском провалился. Ошибкой лиги было то, что бойкот собирались организовать в городах, а городское население в подавляющей массе поддерживало в религиозном споре правительство. К тому же торговцы не хотели терять свою прибыль из-за неуступчивости епископата. Даже американские коммерсанты заверяли своих мексиканских партнеров, что готовы временно поставлять товары в долг, если из-за бойкота у мексиканских импортеров не будет денег. Против бойкота с редким единодушием выступили все профсоюзы страны и компартия, твердо поддерживавшая Кальеса в споре с епископатом. В сельской же местности, где проживало подавляющее большинство верующих, люди и так практически ничего не покупали, поскольку вели преимущественно натуральное хозяйство. Да и кинотеатров с трамваями там не наблюдалось.

Лига активно привлекала к участию в демонстрациях и пикетах женщин из Союза католических дам, надеясь, что власти не станут использовать против слабого пола полицию.[676] Католики уже устраивали бойкот против антиклерикальных мер в Гвадалахаре в 1918-1919 годах, и тогда эта акция увенчалась определенным успехом. Однако столица страны Мехико была городом левонастроенным, и бойкот провалился. Один из очевидцев так оценивал ситуацию: «Знаменитый бойкот появился на свет как малокровное создание; он находился в состоянии агонии с самого начала и умер, оставив после себя материал для насмешек и саркастических издевательств. Печальный, но показательный урок».[677]