История Мексиканской революции. Выбор пути. 1917–1928 гг. Том 2

Однако, как уже упоминалось, признанию помешала победа республиканской партии на президентских выборах 1920 года. В правительстве Гардинга интересы нефтяных компаний помимо министра внутренних дел Фолла отстаивал и миллионер Эндрю Меллон, ставший министром финансов. Семья Меллонов контролировала нефтяную компанию «Галф Ойл», которая, кстати, вела острую конкурентную борьбу в Мексике против «Тексас Ойл Компани». Меллон относился к мексиканскому правительству совсем иначе, чем губернатор Хобби. Он даже добился отстранения от должности генерала Райана, который должен был возглавить делегацию США на переговорах с Мексикой. Меллон подозревал генерала в симпатиях к Обрегону, которые вообще были довольно распространены в американском офицерском корпусе. К тому же, что, возможно, было для Меллона гораздо важнее, Райан считался лоббистом «Тексас Ойл Компани».

Госсекретарь в администрации Гардинга Хьюз так обрисовал позицию нового правительства в отношении дипломатического признания режима Обрегона: «Фундаментальным вопросом, который встает перед правительством Соединенных Штатов, когда оно рассматривает свои взаимоотношения с Мексикой, является защита прав собственности от конфискаций». Конечно, Хьюз имел в виду положения мексиканской Конституции 1917 года, которые требовали новой регистрации прав на эксплуатацию недр иностранными нефтяными компаниями. Ни о какой конфискации в Конституции вообще речи не было. Если Мексика не освободит американских нефтепромышленников от применения положений статьи 27 Конституции, то, грозил Хьюз, Обрегон может считать США «недружественной нацией». Близкая к правительству «Вашингтон Таймс» писала: «Чтобы быть признанной в качестве ответственной нации и правительства, Мексике придется доказать, что она признает права американцев внутри и вне Мексики».

Таким образом, американцы выдвигали в качестве предварительного условия дипломатического признания нового правительства Мексики удовлетворительное для себя решение четырех основных вопросов:

– неприменение положений Конституции 1917 года к тем правам американских компаний, которые были приобретены до вступления Конституции в силу (до мая 1917 года),

– возмещение ущерба, понесенного американскими гражданами в Мексике в ходе революции,

– возобновление выплат по внешнему долгу Мексики,

– выплата выкупа в твердой валюте американским собственникам за конфискованные в ходе аграрной реформы земли.

Все эти требования подкреплялись «неслыханными» суммами, которые американские нефтяные компании тратили на борьбу с мексиканским правительством, поддерживая отряды Пелаеса.[297]

Правительство Обрегона решило начать с урегулирования проблемы долга. Банковское сообщество США не имело инвестиционных объектов в Мексике и, соответственно, претензий к новой Конституции, а держатели облигаций мексиканского внешнего долга были заинтересованы в скорейшем начале их погашения. Ответственным за переговоры с США по дол гу был назначен бывший временный президент Мексики де ла Уэрта, успевший наладить хорошие отношения с банкирским домом Моргана. В правительстве Обрегона де ла Уэрта, как уже упоминалось, был министром финансов.

Томас Ламонт

Формально партнером де ла Уэрты на переговорах были даже не американцы, а образованный в 1919 году Международный комитет банкиров по Мексике. Комитет должен был выработать единую позицию внешних кредиторов Мексики относительно долга страны, который Мексика прекратила обслуживать в 1914 году. В комитет входили семь американских, пять британских и четыре французских банка. Несмотря на то, что четыре пятых всего мексиканского долга находилось в руках европейцев, комитетом фактически руководили американцы. А конкретно – банкир Ламонт из банкирского дома Моргана.

В марте 1922 года, после своего возвращения из Мексики, Ламонт выступил с речью перед американскими бизнесменами. Он говорил, что перед поездкой британская разведка предупреждала его: правительством Мексики руководят агенты Третьего интернационала (Коминтерна). Однако ничего подобного в Мехико Ламонт, по его словам, не обнаружил. Члены правительства Обрегона «несколько радикальны», но не большевики или анархисты.[298] Необходимо отметить, что Ламонт действовал в Мексике с предварительного одобрения госсекретаря Хьюза. Банкир «мягко» (по сравнению с нефтяным лобби) относился к Мексике не потому, что уважал ее народ. Когда один из коллег предложил ему ужесточить политику по отношению к мексиканцам, Ламонт ответил, что нечего многословно болтать на тему «размахивания большой дубинкой или удара им ногой под дых. Не существует большой дубинки, которой мы могли бы размахивать, как нет у нас и ботинка, которым мы могли бы достать до их отдаленного и довольно прочного желудка».[299]