История Мексиканской революции. Выбор пути. 1917–1928 гг. Том 2

В мае 1923 года в Мехико начались переговоры делегаций Мексики и США. Обрегон специально отобрал для этих секретных консультаций людей, не имевших никакого революционного прошлого. Министр иностранных дел Мексики Фернандо Гонсалес Роа ранее был юристом «Пирс Ойл Компани», и ему было отказано в праве участия в конституционном Конвенте в Керетаро. Вторым мексиканским представителем на переговорах Обрегон назначил своего близкого друга, бизнесмена из Соноры Рамона Росса.[308] 23 августа были подписаны соглашения по спорным вопросам, получившие неофициальное название «соглашения улицы Букарели» (по названию улицы Мехико, где и проходили двусторонние консультации).

Соглашения в целом подтверждали решение Верховного суда Мексики о неприменении Конституции 1917 года к тем земельным участкам, на которых иностранные компании вели добычу до 1 мая 1917 года.

Что касается возмещения ущерба американским гражданам, то мексиканские представители, как и большевики на конференции в Генуе в 1922 году, представили свои контрпретензии, вытекавшие из американской оккупации Веракруса в 1914 году и почти годичного нахождения в Мексике карательной экспедиции генерала Першинга в 1916-1917 годах. Но все же мексиканцы признали обоснованность всех американских материальных претензий начиная с 1868 года. Для рассмотрения претензий учреждалась специальная комиссия, состоявшая из трех человек (один назначался мексиканской стороной, второй – американской, третий должен был представлять нейтральное государство и назначался совместно Мексикой и США). Конфискованная у американских владельцев земельная собственность площадью свыше 1755 гектаров подлежала оплате наличными. Более мелкие участки компенсировались облигациями мексиканского правительства под 5 % годовых (к ним применялся тот же порядок, что и в отношении мексиканских собственников).

В целом «соглашения Букарели» представляли собой вынужденную уступку мексиканских властей давлению США. В Мексике их встретили с возмущением. Против этой сделки выступил де ла Уэрта, теперь – один из основных кандидатов на пост президента. Бывший губернатор Веракруса Кандидо Агилар назвал соглашение предательством. Обрегон предвидел большие сложности с ратификацией этого соглашения в Конгрессе. Вопросы вызывала и сама форма соглашения – оно было заключено в виде секретных протоколов. Правда, Обрегон использовал такую форму намеренно: позднее мексиканское правительство утверждало, что решения «конференции Букарели» – лишь фиксация позиций сторон по спорным вопросам, и они не имеют обязательной юридической силы. Эту же точку зрения впоследствии отстаивал посол США в Мехико Морроу: «Относительно соглашения Уоррен – Пейн (американцы называли «соглашения Букарели» по именам своих представителей – прим. автора) мексиканские представители сделали однозначное заявление, которое в основном основывается на деле «Тексас Ойл Компани». Не ясно, согласились ли с этим американские представители. Напротив, они выступили с возражениями, на что мексиканские представители ответили, что они признают право Соединенных Штатов выдвигать возражения… Но если это так, то было ли вообще заключено соглашение или только достигнуто взаимопонимание?»[309]

Однако основной своей цели Обрегон достиг – 31 августа 1923 года было объявлено о восстановлении дипломатических отношений между Мексикой и США. Возможно, что этот шаг спас Обрегону жизнь.

Двоякую позицию по отношению к правительству Обрегона заняла Франция. С конца XIX века именно эта страна была властительницей дум всей прогрессивной мексиканской интеллигенции. Образованные слои мексиканского общества копировали французский образ жизни, систему образования и даже увлечение позитивизмом – философским учением, основанным французом Огюстом Контом. Мексиканская армия закупала оружие в основном во Франции, там же учились генералы и офицеры. В 1910 году примерно 27 % иностранных инвестиций в Мексике было французского происхождения (38 % – из США, 29 % – из Великобритании). Именно Францию выбрал для своего жительства изгнанный Диас. Эмиграция в эту страну усилилась после начала революции в Мексике. В 1912 году на Францию приходилось 65,8 % мексиканского государственного долга.

Казалось бы, победа Франции в Первой мировой войне должна была только усилить французское влияние в Мексике, тем более что французы не позволяли себе в общении с мексиканцами угрожающего и откровенно хамского тона, которым отличались американцы. Однако ослабленная войной Франция финансово зависела от США, что и предопределило несамостоятельную линию Парижа по отношению к Мехико. К тому же в годы Первой мировой войны нейтральные до 1917 года США резко усилили свое экономическое влияние и в Мексике. Уже в 1913 году на США приходилось 77,2 % мексиканского импорта и 50,85 % экспорта. Позиции Франции были гораздо скромнее – 2,38 % и 9,54 % соответственно.