История Мираксздания

– Ну, вы не волнуйтесь, мы работаем над этим, – заверил Шрам. – Но, если что, морально готовьтесь, что придется присесть. Полонский прямо так… основательно накат усилил и подключил к вашему аресту вообще всех, кого только смог. Нам открывать карты нельзя, поэтому давайте рассчитывать на худший сценарий, а там по ситуации.

Кажется, он говорил что-то еще, но я в какой-то момент отключился и ушел в себя. Легко им желать «не волнуйтесь»! Как вообще на это реагировать? Как объяснить семье, что после очередного допроса я могу не вернуться домой до суда, то есть пропасть из их жизни на несколько месяцев? Не говорить им, что такая вероятность есть? Да нет, так еще хуже – если потом закроют, не успею толком попрощаться.

Утром я собирался, как будто меня уже приговорили: взял с собой все необходимые вещи, обнял детей, поцеловал жену.

– Давай не выдумывай, – сказала мне она. – Сходишь и вернешься.

Я улыбнулся и пообещал:

– Так и сделаю: схожу и вернусь.

Однако по пути в ГСУ никак не мог прогнать мысли о грядущем аресте. Почему-то казалось, что он неотвратим. Наверное, сказывался стресс, в котором я жил уже без малого полгода.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – сказал Передереев, когда я постучал и заглянул в кабинет. – Сейчас, разберусь тут немного…

Мы со Светланой опустились на стул перед его заваленном бумагами столом. Документы валялись везде, горой громоздились на мониторе компьютера, огромном, словно сундук. Передереев что-то искал – возможно, папку с моим делом. Прищурившись, он бросил взгляд на сейф в углу, потом искоса посмотрел на меня и сказал:

– Вынужден сообщить, что в связи с новыми обстоятельствами, выясненными в ходе расследования по вашему делу, было возбуждено новое дело по статье 165-й Уголовного кодекса Российской Федерации…

Я слушал его монотонный бубнеж и с трудом сдерживался, чтобы не начать ерзать на стуле. Передереев наконец нашел файл с какими-то бумагами и, улыбнувшись, протянул его моему адвокату:

– Прошу вас и Максима Вячеславовича ознакомиться с деталями выдвинутого в его адрес обвинения и подписать в местах, где галочки стоят.

Светлана взяла файл из рук следователя и углубилась в чтение. Наблюдая за ней, я невольно мучился угрызениями совести: не подозревая о помощи Добряка и Шрама, она билась за меня, как лев, а я не мог даже намекнуть ей на то, что обстоятельства намного сложнее, чем ей кажется.

После ознакомления с деталями Передереев помог с заполнением бумаг по делу и вообще в тот день был до странного вежлив. Еще удивительней, что меня в итоге все-таки не арестовали. До чего же смешанное ощущение – ты переживаешь, что тебя обвиняют в том, чего ты не совершал, и обещают впаять от 3 до 5 лет, и одновременно радуешься, что тебя не посадили в камеру до суда! Когда я вернулся домой после допроса, меня встречали, будто я уже отсидел весь присужденный срок.

– С чего ты вообще решил, что тебя могут посадить? – спросила жена за ужином.

Я замялся. Как вести себя в подобные моменты, я так однозначно и не решил – я не любил врать, тем более близким, но условия нашего соглашения со Шрамом и Добряком предусматривали полную конфиденциальность. Поэтому я туманно ответил:

– Знакомые с «Миракса» предупредили.

– Ох уж эти знакомые с «Миракса», – покачала головой жена, – только взбудоражили всех.

Я кивнул, хотя, конечно, когда с тобой играют «втемную», лучше перебдеть, чем потом получить неприятнейший сюрприз в виде неожиданного ареста, когда ты на деле просто шел на допрос.

Тем временем, пока мы с женой и детьми радовались маленькой победе, мое письмо Медведеву, о котором я уже практически забыл, совершило интересный пируэт по бюрократическим кабинетам и в итоге попало в генеральную прокуратуру – где, по словам Темникова, у Полонского было все если не «отлично», то «очень хорошо». Правда, о том, что письмо оказалось именно там, я узнал не сразу и не напрямую.

– У меня для вас новости, Максим Вячеславович, – сказал Передереев, когда 30 марта мы со Светланой явились на очередной допрос.

Следователь смотрел на меня сквозь очки фирмы ED HARDY с легкой полуулыбкой, немного прищурив один глаз – насмешливая такая поза человека, который упивается своей властью, или, как минимум, обладает некоей ценной информацией, недоступной для его собеседника, но очень ему интересной. Передереев не отказывал себе иногда в удовольствии поиграть в кошки-мышки, покичиться своим положением относительно меня.

– Слушаем вас внимательно, – угрюмо сказала Светлана, отвлекая «огонь» на себя.

– Сообщаю вам, что дело № 255771 в отношении Максима Вячеславовича закрыто в связи с отсутствием состава преступления, – включив монотонный бубнеж, произнес Передереев. – Наши с вами встречи, однако, продолжатся, ввиду обвинения по статье 165 Уголовного кодекса Российской Федерации… И еще вот, ознакомьтесь.