История одного дня. Повести и рассказы венгерских писателей

Небо над Крепостью было серым от застлавших его плотных снеговых туч, но до вечера было еще далеко. Площадь Кристины выглядела куда оживленнее по сравнению с тихой горной улицей. Здесь было много людей, все спешили, не останавливались. С грохотом проезжали военные грузовики, и в частных автомобилях тоже сидели солдаты. Почти все лавки и магазины были заперты, лишь у углового гастрономического магазина длинной змеей извивалась очередь, в которой угрюмо стояли женщины. То была обычная, знакомая картина войны — так было вчера, так будет завтра. Часы на куполе церкви показывали тридцать семь минут третьего. До сумерек мама его не ждет, думал Мишка. А раз так, и к тому же он в Буде, в двух шагах от Шани Кабока, то…

Мишка повис на ступеньке трамвая и, пока ехал до площади Кальмана Селла, обдумал свое дело как следует. Мама о собаке и слышать не хочет, но, если ей вдруг подарят щенка, не выгонит же она его на улицу. А у Шани Кабока с улицы Вадорзо целых четыре щенка от овчарки. Как-то встретились они на улице Надор, и Шани сказал, что в обычное время за щенков можно выручить не меньше пятидесяти пенгё, но сейчас отец его будет рад, если просто от них избавится.

«Приходи, — сказал тогда Шани, — и возьми щенка».

Потом заметил, наверное, как загорелись у Мишки глаза, и торопливо добавил:

«А мне дашь какую-нибудь безделицу за то, что я упрошу отца».

На площади Кальмана Селла и прилегающих к ней улицах людей было невпроворот. Огромная толпа с корзинами, и узлами под тарахтенье повозок и ручных тележек катилась в сторону Пешта. Другая толпа осаждала 83-й трамвай, отправлявшийся в Хювёшвёлдь. Прежде по площади Кальмана Селла трамваи ходили один за другим, а сейчас, кроме этого, других не было видно. Мишка едва успел вскочить на ступеньку, как трамвай тронулся.

Пассажиры вели себя очень странно: никто не садился, и все с тревогой выглядывали на улицу. Мрачно звоня, вагон мчался вперед, чуть-чуть замедляя ход только у остановок. Но самым поразительным было то, что за госпиталем Нового Св. Яноша виднелись фигуры людей, прижавшихся к толстым стволам деревьев.

— Солдаты! — воскликнул кто-то.

— У них оружие. Они будут стрелять! — сказала женщина тонким срывающимся голосом.

— Они, наверное, совсем уже близко, — заметил рабочий в потертом костюме, покрытом масляными пятнами. Он казался довольно спокойным и даже не прервал чтения газеты.

Пассажиров высадили у Будайдёндя: дальше трамвай не шел. Кондуктор объявил, что от площади Кальмана Селла трамваев больше не будет.

— А как же назад? — спросила женщина с корзиной в руках. — Мне вот только корзину у сына оставить, и я бы сразу назад…

— Возможно, с конечной станции еще будет вагон, — пожав плечами, сказал кондуктор.

Люди скучились и, говоря вразнобой, обсуждали создавшееся положение. Женщина с тоненьким голоском плакала и все поминала Йошку, мужа, который теперь уж наверняка застрянет в Пеште. Человек в костюме с масляными пятнами размашисто зашагал вперед; он шел уверенно и даже насвистывал.

Мишка растерянно топтался в толпе и, слушая нарастающий взволнованный гул голосов, вдруг почувствовал себя страшно маленьким, одиноким. Потеряется он в этой толпе, здесь все чужие, и никому он не нужен. Что делать? Мальчик с тоской думал о маме, о дедушкиной мастерской с уютно гудящей печкой, о ласковых стариках. По времени он отдалился от них всего лишь на несколько минут и вдруг оказался в самой гуще чужого, грозного мира.

Люди, притаившиеся за стволами деревьев, застыли в ожидании, неподвижными были дула их автоматов. Внезапно испуг и смущение, охватившие Мишку, исчезли, и на смену им явилось волнение — извечный предвестник приключений. Мишка смотрел вслед человеку в костюме с масляными пятнами: тот удалялся размашистым шагом, словно знал, куда и зачем идет. И Мишка принял решение. Пешком одному не дойти ему до улицы Надор, а вот вдвоем с Шани Кабоком они, наверно, придумают, как еще до сумерек добраться домой.

И Мишка бросился по аллее, ведущей на Хювёшвёлдь. Догнав человека в костюме с пятнами, Мишка посмотрел на него и, прищурившись, улыбнулся, как делают обычно бывалые мужчины, когда им грозит одинаковая опасность, и помчался дальше.

Вдруг, словно на киноэкране, когда поезд мчится прямо в зрительный зал, дорогу загородила надвигающаяся громада грохочущих танков. Мишка отскочил назад, схватился за ствол придорожного дерева, и его дрожащие пальцы неожиданно прикоснулись к холодному стволу автомата.

— Ступай домой, малыш, нечего тебе здесь шататься, — услышал он у самого уха чей-то озабоченный голос.

Мишка бросился бежать и завернул в боковую улицу с единственным желанием: как можно скорее оказаться в каком-нибудь помещении.