История одной деревни

Так джигинские немцы постепенно стали возвращаться в село. У каждой немецкой семьи была своя история возвращения в Джигинку. Но в каждой из этих историй прослеживается одна генеральная линия – возвращение это было непростым и не было вопросом одного дня, месяца или года. Это была долгая дорога на родину, растянувшаяся на годы.

Конечно, джигинские немцы, как и остальные советские немцы, надеялись, что с окончанием войны все вернется на круги своя, справедливость восторжествует и они по меньшей мере не будут изгоями в собственной стране.

Но не все так просто было на деле.

Одной из первых, кто вернулся в Джигинку, была Элия Готлибовна Швец. Но у нее совершенно особенная история. Как жена красноармейца она не была выслана в Восточный Казахстан, но была в дальнейшем угнана немцами в Германию. По окончании же войны прямиком из немецкого трудового лагеря она попадает вместе со своими детьми на спецпоселение в Восточный Казахстан (как враг народа). Отсюда она настойчиво пишет запросы в Джигинку, на имя мужа, соседей, предпринимает отчаянные попытки вернуться на родину. Безуспешно.

Наконец получает письмо от мужа, который, как оказалось, давно уже искал свою семью.

Из воспоминаний Элии Готлибовны Швец

«…Чтобы вернуться домой, пришлось собрать много документов. Только на второй раз муж забрал нас домой. Это было в августе 1946 года. Дом наш был заселен. Нам пришлось зиму пережить в сараюшке, а весной начали строить домик…»

Другая история была у Иды Балько.

Из воспоминаний Иды Готлибовны Балько

«…Когда пришла весть об окончании войны, мы стали надеяться на то, что теперь для нас все изменится. Надеялись, что лагерная жизнь за колючей проволокой для нас закончится. Но время шло, а ничего для нас не менялось…»

Ничего и не могло меняться без соответствующих указов. Долгожданные же перемены для Иды и ей подобных наступили только в 1946 году, когда были ликвидированы «зоны».

Из книги «История немцев России»

«…В марте 1946 года Совнарком СССР дал указание наркоматам, где функционировали трудармейские подразделения, расформировать рабочие отряды и колонны из мобилизованных советских немцев, ликвидировать “зоны”, что означало конец трудовой армии. Однако все бывшие трудармейцы получили статус спецпоселенцев и, как крепостные, прикреплялись к своим предприятиям, строительствам, лагерям. Им разрешили вызвать и помогли перевезти к себе свои семьи, они получили возможность проживать в общежитиях и на частных квартирах, строить или покупать себе жилье. В районах проживания бывших трудармейцев и прибывших к ним семей создавались спецкомендатуры. Лишь небольшому числу бывших трудармейцев разрешили покинуть свои предприятия и возвратиться в места, откуда их мобилизовали в 1942 году. В это число попали инвалиды, женщины старше 45 лет и матери, у которых остались беспризорные дети, а также мужчины старше 55 лет…»

К этому времени спецпоселения существуют уже на иных условиях. Но, вопреки всем надеждам, условия эти изменились далеко не в лучшую сторону.