История одной истерии

— Когда Алле исполнилось девять, — не ведая о моих затруднениях, продолжала Зинаида Максимовна, — родителей начала мучить совесть и они попытались забрать девочку обратно. Мария не отдала. Отец Аллочки обиделся и целый месяц не разговаривал с женой и остальными дочерями. Такого удара семья перенести не могла. Тогда мать Аллочки отсудила дочь. Последующие восемь лет Алла провела в нервотрепке. Она часто сбегала от родителей и возвращалась к Марии, но ее приводили обратно в отчий дом за руку (а иногда и за ухо) бессердечные представители власти. Иногда, собрав и накопив мелочь, которую каждую субботу очередные молодожены кидали на счастье в местный пруд, Алла покупала билеты и отправлялась в путешествие к какой-нибудь из дочерей Марии. Но и там полиция находила девочку, неизменно возвращая ее родителям.

Зимой, когда Мария умерла от старости, Алла убежала в лес, намереваясь там замерзнуть насмерть. Девочку, промерзшую, но живую, вновь доставили в ненавистный дом. Мать и четыре сестры — Анна, Анжела, Анастасия и Ангелина — уже сами были не рады этому и искренне сочувствовали Алле. Но изменить ничего не могли: отец неизменно требовал возвращения младшей дочери домой, чтобы было на кого обижаться, месяцами при этом не разговаривая с остальной семьей. Постепенно между Аллой и женской половиной отчего дома даже установились теплые отношения. Сестры помогали Алле скрываться, мать же умоляла ее проявить благоразумие, подождать совершеннолетия и уж тогда бежать куда глаза глядят.

А глаза Аллы глядели на наш город, где по сей день проживает старшая дочь Марии. В день своего совершеннолетия Алла нагрянула к ней с просьбой помочь с поступлением в университет. Два года подряд Алла не могла набрать нужные баллы для поступления в вуз, но упорно продолжала стараться. Поступив, девочка переехала в общежитие. Стала жить самостоятельно. У Аллы сложились очень теплые отношения со старшей дочерью Марии. Девочка делилась с ней самыми сокровенными мыслями.

Однажды, если быть точной, месяц назад, даже познакомила ее со своим возлюбленным — Артуром, очаровательным блондином, единственным недостатком которого было обручальное кольцо. Не желая слушать ничьих советов, готовая отдать все за возможность быть рядом с этим человеком, Алла понемногу начала сходить с ума. Не только в жене Артура, но и в его случайных собеседницах девочке виделись соперницы. В его деловых встречах чудилось нежелание уделять ей, Алле, время и внимание. В мягких намеках Артура на бесперспективность их отношений — изысканные издевки. Регулярно Алла звонила старшей дочери Марии и, будучи не в силах сама нести этот груз, жаловалась на негодяя Артура. Она тихо плакала, причитая, а собеседница, не особо сопереживая девочке, по-своему пыталась успокоить ее: «Негодяй и подлец? Это даже здорово, что он такой. Не так обидно будет с ним расставаться. Обманывает и тебя, и жену? Замечательно. В компании веселее переносить страдания. Изменяет с твоей подругой? Ну, это ты загнула, у тебя нет подруг».

Подобные разговоры повторялись довольно часто, постепенно они стали привычными. Однако они не делали лучше жизнь Аллы и ничего не меняли в ее судьбе. Алла плакала, а я продолжала довольно равнодушно подбадривать, понимая, что в сотый раз повторять влюбленной девице, мол, женатые мужчины не разводятся, совершенно бессмысленно.

Режиссерша умолкла. Казалось, будто она уже все рассказала.

— Так вы?.. — догадалась я.

— Да. Я — старшая дочь Марии, моей матери, умершей два года назад, которая смогла взрастить трех дочерей, сына и приемную дочку: меня, Клавочку, Катюшу, Коленьку и Аллочку. Вечером накануне исчезновения Алла звонила мне в очередной раз пожаловаться на Артура. Ничего нового я от нее не услышала. Впрочем, как и она от меня. Полиция утверждает, что они проверили — Артур к исчезновению Аллы не имеет никакого отношения. Тем более что еще за неделю до последнего звонка Артур с Аллой порвали отношения — он как будто завел какую-то новую подружку. Или что-то в этом духе, я не особо вслушивалась тогда в Аллочкины жалобы.

— Тогда почему же она продолжала на него жаловаться вам? — не поняла я.

— Привычка, — спокойно ответила режиссерша. — Сейчас это кажется глупым. Но Алла так привыкла винить во всех своих нервозных состояниях негодяя Артура, что, даже прекратив общение с ним, все еще по-прежнему продолжала страдать из-за него.

— Не понимаю…

— Вас обманывали когда-нибудь мужчины? — несколько раздражаясь из-за моей глупости, поинтересовалась режиссерша.

— Нет. Только женщины, — растерянно ответила я, потом поспешила исправиться: — Нет-нет, не в том смысле. Обманывали в делах. Впрочем, — чтобы избежать отвлечения от темы, я решила принять объяснение режиссерши, — я понимаю. Алла звонила жаловаться по привычке. А вы сами с Артуром не разговаривали?

— Выходит, что нет, — выразительно покосилась на барную стойку режиссерша.

— Из чего выходит? — не поняла я.