История одной семьи

Лёва, работал монтажником лифтов, конечно же, начал выпивать. Иногда приходил домой очень-очень «тёпленьким». Мама никогда не ругала его, но не отменяла посещений института. Она заваривала крепкий-прекрепкий чай, поила им Лёву, если было время, укладывала поспать хотя бы на полчасика, потом будила и отправляла на учёбу.

Я той осенью поступила на подготовительные курсы в институт иностранных языков им. Мориса Тореза. Курсы назывались Рабфаком, потому что на них преподавали студенты старших курсов, в основном девочки, но были и мальчики. Преподаватели были замечательные, очень много нам «рабфаковцам» давали.

В январе пришла открытка на имя папы о выделении ему квартиры. Я уже писала об этом. Мне очень хотелось остаться на Таганке, тем более, что мы с Лёвой должны были получить комнату вот-вот. И соседки мне говорили, что, если я обращусь в Госбанк, мне пойдут навстречу. Но мама испугалась, что если я откажусь переезжать, то ей не дадут квартиры, и Лёва заставил меня подписать все документы в интересах мамы. Так мы в конце января 1961 г. переехали на Волхонку-ЗИЛ в 2-комнатную квартиру: мама, Женька, Вовка и мы с Лёвой. Ещё с нами жил «приживальщиком» маленький Андрюшка.

Теперь я работала рядом с домом, и мои друзья-строители очень помогли нам с мамой обустроиться на новом месте. Поначалу не было газа, и мама готовила на плитке, а в обеденный перерыв я хватала Андрюшку и тащила его в нашу строительную столовую накормить обедом. К счастью, с ложки он ел хорошо, а было ему тогда 3 года. Потом, когда нам дали газ, мы с моей соседкой по рабочей комнате Наташей ходили обедать к нам. В общем, жизнь, товарищи, пошла совсем хорошая.

* * *

Наступил апрель, и, наконец-то, мы с Лёвой получили свою собственную комнату на Варшавском шоссе, д. 101. Дом был такой же хрущёвкой, как и мамин, но на 5-м этаже были не отдельные квартиры, а коммуналки. Даже не просто коммуналки, а квартиры коридорного типа: наша была длиною в подъезд, имела два входа. Позже между ними поставили стенку, и в нашей половине были четыре жилых комнаты, кухня, и нам ещё оставили, не заселили туда жильцов, пятую комнату под «бытовку».

Мы с Лёвой так были рады, так счастливы, что переехали туда, в наше, правда, уже второе «собственное» жильё (первое было в Сибири), сразу же, как стало возможно. Ещё не было ни газа, ни даже воды, но я упросила одного шофёра со стройки, и мы, погрузив наши очень-очень нехитрые пожитки, переехали на самосвале (ещё мокром от бетона) от мамы на Варшавское шоссе. По-моему, первые несколько ночей мы спали на полу. Мама упросила нас взять с собой хотя бы два стула.

Вскоре мы оформили кредит и купили кое-какую мебелишку: пружинный матрас (помня Ильфа и Петрова и общежитие имени иеромонаха Бертольда Шварца), правда, поставили мы его не на кирпичи, как обитатели того общежития, а опять же с моей работы пришёл плотник и сделал подставку с ящиками для белья. Такие хорошие, прочные получились ящики, что мы через 10 лет, переезжая на квартиру в Лосинке, взяли их с собой, и Лёва сделал из них у детей в комнате стеллажи. А ещё позже доски от этих ящиков уехали к нам на дачу в Спасс-Косицы, и Лёва ими огораживал душевую кабину во дворе, когда у нас ещё не было бани.

Кроме этого матраса, мы купили ещё дешёвенький письменный стол и кресло-кровать. Кто-то отдал нам гардероб, Полина Иосифовна – кухонный стол, который Лёва вместе с Валентином Крапошиным на нескольких трамваях привезли с Сокола к нам на Варшавку. Потом мы купили ещё замечательный немецкий раскладной обеденный стол. Его Лёва с моим младшим братом Владимиром чуть ли не пешком несли из Черёмушек. Этот стол тоже жив до сих пор и стоит в девичьем домике на даче.

Новоселье мы праздновали впятером: мы с Лёвой и три мои школьные подружки – Таня, Света и Надя. Девчонки подарили нам на новоселье немецкую замечательную люстру – тарелочкой с красивыми висюльками наверху. Люстра мне очень нравилась, это была одна из первых сто́ящих вещей в нашем с Лёвой быту. К сожалению, наши сыновья разбили её уже на новой квартире, в Бабушкине.

Новоселье мы отмечали, когда у нас ещё не было ни воды, ни газа. За водой Лёва ходил куда-то к цистерне во двор. Как мы обходились с туалетом, не помню. На плитке мы поджарили какую-то вонючую баранью колбасу, наверное, была и бутылка вина. Поев колбасы и запив её вином, Светлана, Татьяна и Лёва сели на пол у стенки и начали петь песни. И очень хорошо пели, а мы с Надюшкой были слушателями и заказчиками репертуара: ни у меня, ни у неё ни голоса, ни слуха не было и в помине.

Так началась наша жизнь длиною в 10 лет на Варшавке.

Листок 4-й. Варшавка

Итак, мы живём в своей собственной комнате на Варшавском шоссе. Там мы прожили 10 лет, привыкнуть к Варшавке я сумела, а полюбить – нет. Этот район так и остался чужим мне, хотя столько там произошло…

* * *