История одной семьи

Мы делали по-другому: шли купаться, брали с собой постирушку, стирали, развешивали, раскладывали поблизости, и, пока мы купались и загорали, бельё наше высыхало и мы шли домой. Света была очень хорошей хозяйкой, этакой заботливой мамочкой. На речку она брала с собой бутерброды и ещё что-нибудь, что можно было есть холодным. Запивали мы молоком, которое покупали тут же в деревне. Когда мы с Лёвой только что поселились у нашей хозяйки, она привела к нам несколько деревенских кумушек и сказала: «Катя будет вам приносить молоко, творог и сметану, Маня – яйца, а Маша – овощи, какие вам будут нужны. Расплачиваться будете перед отъездом». Поэтому продуктами мы особенно не озабочивались: каждое утро на крылечке нас ждала крынка молока, баночка сметаны, творожок в мисочке и т. д. Наша хозяйка жила в своём доме только летом, на зиму уезжала к дочке в город, поэтому у неё и хозяйства-то было минимум.

* * *

Однажды, будучи на речке, постирав и развесив бельё, мы полезли в речку и довольно долго там плескались, плавали, бегали, развлекались. Когда мы вылезли на берег, то не обнаружили там нашего выстиранного белья, одежда, в которой мы пришли на Волгу, была цела. Деревенские очень удивлялись этому происшествию, уверяли нас, что у них не воруют и что, наверное, это кто-то с нами пошутил. Однако «шутник» так и не объявился.

В другой раз мы, как обычно, голышом, залезли по пояс в речку и начали мыться. Вымылись сами, начали мыть головы. Вода была достаточно тёплая. Вдруг я почувствовала какое-то беспокойство. Поднимаю голову и вижу: недалеко лодка, а в ней парень внимательно за нами наблюдает. Я к Свете. Та просит парня убраться, а он только ухмыляется. Мы зашли в воду поглубже и опять начали просить его отплыть. Он – ни в какую. Хоть вода была и в самом деле тёплой, через некоторое время мы стали замерзать. На наши мольбы парень только нагло скалил зубы. Тогда Света решительно взяла меня за руку и, прокричав: «Чтоб мы из-за какого-то подлеца (она употребила другое слово) заработали себе воспаление лёгких!», потащила меня из воды. На берегу мы со Светой тщательно и нарочито медленно вытирались и растирались полотенцами. У парня челюсть отвалилась от изумления. Он слова вымолвить не мог. Молча развернулся и уплыл. На следующий день он приплыл снова и просил у нас прощения. Оказалось, это не деревенский парень, а тоже москвич. Несколько дней мы никак не реагировали на его мольбы, но, когда он сказал, что эта лодка принадлежит ему и теперь она в полном нашем распоряжении, а его мы можем оставить только как тягловую силу, если захотим, мы смилостивились и теперь ежедневно ещё и катались на «своей» лодке, сколько нам хотелось.

* * *

Возвратясь с речки, Света вынимала из печки (хозяйкиной) чугунок с чем-нибудь горячим (это она заготавливала впрок, с утра), и мы обедали. Потом мы гуляли, читали, а вечером после ужина заворачивались от ночной прохлады и комаров в одеяла и шли в кино, которое там показывалось на улице (потому и одеяла), деревенские приносили с собой скамейки, мы к кому-нибудь пристраивались.

Началась ягодная пора. Света каждое утро, чуть рассветёт, будила меня: «Пойдём по малину». Я сопротивлялась, сколько могла, но терпеливая Света не отставала, пока я не сдавалась и с ворчанием не поднималась. И вот мы по росе бредём по лесу до малинника. Света в тех краях отдыхала не раз, поэтому все ягодные места знала очень хорошо. Ранним утром в лесу было прохладно и очень сыро. Ягоды было видимо-невидимо! Продираясь сквозь кусты и собирая малину, мы промокали насквозь, с ног до головы. Но солнышко делало своё доброе дело, и ещё до окончания сбора ягод мы успевали и обсохнуть, и согреться. Так здорово было возвращаться в деревню с полными корзинками ягод! Я была очень благодарна Свете за то, что она всё-таки поднимала меня, что, правда, не мешало мне на следующее утро опять капризничать.

Из малины мы варили варенье, и нам часто приходилось ездить в Калязин за сахаром и банками. Варенья мы тогда заготовили немало.

* * *

Но кончился мой отпуск, надо было отправляться в Москву. Мне повезло: Светин отец опять приехал на машине в деревню, привёз двух своих младших дочек, чтоб Свете было кого нянчить. Приехал и Аркаша, но он опять уезжал с машиной, а дядя Фима, Светин отец, оставался с дочками. Я погрузила свои пожитки и своё варенье в машину. Ночью въехали в Москву. Аркаша с шофёром довезли меня прямо до дома и Аркаша помог подняться мне с вещами на 5-й этаж. Вот обрадовались Лёва и мама! Они весь июль провели вдвоём, братья мои были в отъезде.

В августе Лёва успешно сдал экзамены, я в том году почему-то не стала поступать. Уладив дела в институте, Лёва пошёл на работу. Он устроился монтажником лифтов в районе ВДНХ.

Я продолжала трудиться на стройке в СУ-8, теперь на юге Москвы, в районе Волхонка-ЗИЛ. Строили дома и школу.