Лекарство это было британской разработкой и стало наиболее выдающимся достижением британской мысли за всю Мировую войну. Однако данное достижение имеет важную трансатлантическую связь — символическую с точки зрения ассоциации, которой вскоре суждено было выявиться на поле боя. Дело в том, что источник и яда, и противоядия был американским. Застой окопной войны был вызван в первую очередь изобретением американца Хайрема Максима. Имя это резче запечатлелось в истории Мировой войны, чем имя любого другого человека. Императоры, государственные мужи и генералы могли привести к войне, но закончить ее они были не в силах. Завязав войну, они оказались беспомощными марионетками в руках Хайрема Максима. Своими пулеметами он парализовал мощь наступления. Все усилия сломать оборонительную мощь пулеметов были напрасны. В результате этих усилий воздвигались лишь новые и новые могильные холмы — но не триумфальные арки.
Когда же наконец был найден способ покончить с этим застоем позиционной войны, то он оказался также американского происхождения. Трактор Бенджамина Хольта, предназначенный для сельскохозяйственных работ, одновременно стал и предтечей танка. Ирония судьбы — плуг, перекованный на меч…
Эффект действия танков лучше всего можно оценить, изучая свидетельские показания тех лиц, которым пришлось иметь дело с танками. Разве сам Людендорф не говорил о дне 8 августа 1918 года, как о «черном дне германской армии в истории войны», добавляя, что «массовые атаки танков… стали после этого нашими самыми опасными противниками»? Еще более красноречивы комментарии генерала фон Цвеля: «Не гений маршала Фоша побил нас, а генерал Танк». И нельзя утверждать, что эти мысли были впоследствии навеяны впечатлениями поражения, так как наиболее яркое подтверждение этого, как бы еще светящееся на наковальне боя, мы находим в знаменательном докладе, переданном 4 октября 1918 года представителям германской Главной военной квартиры руководителям рейхстага:
«Верховное командование было вынуждено принять чрезвычайно важное решение и объявить, что, учитывая человеческие возможности, нет больше никаких надежд навязать противнику мир. Помимо прочего, на такой исход решительно повлияли два фактора: и первый из них — танки…»
Для истории интересны два вопроса: как появился танк и почему до 1918 года откладывали возможность использовать его решающее действие? Первый из них скорее затуманен, чем разъяснен вопросом, который так широко дебатировался во время войны и сразу после нее: «Кто же изобрел танк?»
Иные добивались этой чести с некоторыми основаниями, большинство же — без всяких оснований. Общественное мнение было введено в заблуждение. При этом нельзя сказать, что правительство приложило много усилий, чтобы со своей стороны установить истинную картину изобретения танка: может быть, от этого его удерживали казначейские интересы — желание не платить изобретателю.
Таким образом, истина была установлена лишь в 1925 году на основании данных, зафиксированных Королевской комиссией по авторским вознаграждениям в 1919 году. Столько времени потребовалось Казначейству, чтобы наконец-то установить обоснованность претензий на вознаграждение.
Историческая эволюция танка также запутывалась отсутствием четкого определения — что такое танк и зачем он нужен? Эта неточность определения отчасти обязана тому, что пока не придумали маскировочного названия «танк», машина была известна как «сухопутный корабль» или «сухопутный крейсер». Последнее название возникло из-за того, что в младенческие дни танка им занималось Адмиралтейство. Но имя, данное танку при «крещении», не оказалось пророческим с точки зрения перспектив танка в его далеком будущем, оно совершенно не соответствовало его действительному настоящему — использованию танка в мировой войне.
С точки зрения зарождения идеи сухопутного корабля или даже бронированной боевой повозки происхождение танка теряется в тумане Давности. В число его предшественников можно включить и древние боевые повозки гуситов, которые образовывали знаменитые «вагенбурги». С некоторым основанием можно присоединить сюда и боевых слонов Пирра или средневековых рыцарей, закованных в латы.